Эрленд Лу: «Премьер на меня не обиделся»
 «Взрослея, мы не становимся умней», - считает Эрленд Лу, культовый норвежский писатель. Его первый бестселлер «Наивно. Супер» о человеке, добровольно вернувшемся в детство, переведен на 20 языков и приобрел огромную популярность среди российского поколения 30-летних. Автор 11 книг для взрослых, пишет он и для детей.
А вниманием к слову обязан маме - за год до того, как отдать маленького Эрленда в первый класс, она специально ушла с работы, чтоб постоянно читать ему книжки. Теперь Лу читает своим троим сыновьям.
В мурманском театре кукол не первый год с успехом идет его пьеса «Курт и Рыба». Эрленд побывал на спектакле, посетив Заполярье в рамках Дней Северных стран, а еще встретился с читателями и журналистами. Благодаря любезности генконсульства Норвегии в Мурманске «Мурманского вестника» получил эксклюзивное интервью писателя.
- Вы много пишете для подростков. Сегодняшние норвежские тинейджеры - что их волнует, о чем они мечтают?
- Я думаю, все дети - это дети. В любой точке мира они читают одни и те же истории. Не думаю, что норвежские дети в этом смысле сильно отличаются, скажем, от российских. Может, игрушки у норвежских и получше, но вы понимаете, что гораздо важнее возможность быть вместе с родителями, чувствовать заботу и безопасность, читать книжки вместе с папой и мамой.
- Теперешние дети - поколение айфона и Интернета. Как вы объясняете то, что норвежские подростки до сих пор выстраиваются в очереди в обычные библиотеки?
- Вы уверены? (Смеется.) Чаще такую картину можно увидеть в маленьких городах. Не думаю, что это актуально для всех уголков моей страны. Хотя норвежцы и правда читают очень много, в особенности по сравнению с некоторыми другими странами, и книги действительно активно выдаются в библиотеках. У нас жива традиция семейного чтения, многие родители читают детям книжки, тем самым пытаясь приучить их к культуре книжного слова.
Но это не математический процесс, и гарантии, что человек непременно вырастет читающим, количество перейдет в качество, нет. Моему старшему сыну 14 лет, я покупаю для него книги, беру их в библиотеке, иногда буквально заставляю его читать. При этом строго слежу, чтоб произведения действительно были интересными. Одно точно: если не начал читать в детстве, уже не будешь никогда.
- В России сейчас законом введены возрастные ограничения на детское чтение. Ребенок не может получить книгу, маркированную для более старшего возраста. Скажем, двенадцатилетнему в библиотеке не выдадут Драйзера, если на томике значится «16+»...
- Конечно, у нас такое невозможно, и, на мой взгляд, мера совершенно неправильная. Очень странная норма! Личное дело человека, что ему читать, даже если этому человеку еще нет двенадцати. Если шестнадцатилетнему пацану попадется среди потока книг какой-нибудь порнороман - невелика беда. У тебя есть желание прочитать книгу? Никто не вправе останавливать.
- Адресаты ваших книг - ваши дети? А может быть, ребенок, который живет внутри вас?
- Я общался с литературоведами, которые занимаются моим творчеством, и они говорят, что мои «детские» книги совсем не для детей. Что они слишком «взрослые». Но, честно говоря, меня это не особенно заботит, я считаю, что дети в состоянии воспринимать различные стили общения, знаю, что они прекрасно понимают сарказм и иронию.
- Вы пишете легко?
- Да, я чувствую в это время большой прилив энергии, кажется, будто все возможно. Прелесть моей профессии в том, что в ней нет специальных правил, можно делать все что хочешь! Так что я просто пытаюсь быть собой. Пишется мне легко, периодически мешает только подозрение: а не дилетант ли я?
Каждый раз, когда заканчиваю вещь, отдаю ее издателю и говорю: вот, делай с ней, что захочешь... И также было с фильмами. Правда, когда я посмотрел «Во власти женщины» по моему роману, впервые пожалел об этом. Потому что фильм - полное дерьмо, хотя режиссер был очень приличный. Я сам виноват: он звал меня в команду, а мне было некогда, и присланный сценарий я утвердил, не читая. Знаете, они, видимо, старались сделать смешно. А в книге это вовсе не главное.
- Язык Эрленда Лу простой, наивный и при этом весьма саркастичный. Какие слабости современников вызывают такую язвительность?
- Не думаю, что у моего поколения какие-то иные слабости, нежели у предыдущих. Дело в том, что от поколения к поколению мы не становимся умнее. Наверное, главные вопросы, которые нас мучают, - что такое свобода и как ею пользоваться.
В современном открытом обществе так много ситуаций выбора! При этом норвежское государство стало социал-демократическим, а это значит, у нас как нигде много людей, находящихся на вершине пирамиды потребностей. Они озабочены самореализацией, считают, что нуждаются в самом лучшем: лучшая подружка, лучшая машина, лучшая работа, лучший дом, безупречное тело. Это бред. Самое важное, что есть у человека, - возможность делать личный выбор.
- В каких вы отношениях со своими персонажами?
- Мне очень импонирует открытость норвежского современного общества, и я рад, что могу говорить, что хочу. Герой моего романа «Фвонк» - бывший премьер Йенс Столтенберг.
Он выведен довольно саркастично, и когда я как-то, катаясь на велосипеде, встретил его - Йенс тоже ехал на велосипеде, с двумя охранниками, - я напрягся. Но он только слегка улыбнулся и проехал мимо.
Правда, еще один персонаж книжки - человек, который, думаю, станет следующим премьером. Я его тоже недавно встретил в магазине запчастей к велосипедам. Он посмотрел как-то не очень дружелюбно, но тут продавец заговорил и спас меня от беседы с собственным персонажем...
- В России литераторам приписывают гражданскую миссию, и сейчас это особенно явно: творческая элита вовлечена в политические процессы, все подписывают письма «за» или «против». А как у вас?
- Все зависит от ситуации в стране. В демократическом государстве можно себе позволить оставаться свободным художником и быть погруженным лишь в собственные мысли. Если под угрозой свобода слова, прессы, права человека, писатель, безусловно, может и должен быть вовлечен в общественную жизнь.
С другой стороны, если он хочет сидеть в комнате и думать о цветах и звездах, это его право. Великого поэта Олафа Хауге в семидесятые, когда все были погружены в политику, многие упрекали в равнодушии к злободневным проблемам. И как-то он ответил: алмаз должен оставаться алмазом, но при этом не обязательно использовать его для резки стекла.
----------------------------------------------------------------------------------------------
«- Власть - интересный опыт, но все равно держись от нее подальше: она опьяняет. И укрепляет самоуважение, да, но страшно обязывает. Если человек не дорос до власти, к которой стремится, его разоблачат и обойдут. А с теми, кто все же забирается очень высоко, часто неприятно иметь дело. В случае катаклизма или трагедии нет возможности уйти в тень, ты обязан держать фронт до конца. Но в конечном счете такие жертвы, особенно когда они не по силам, выходят боком, от всего этого ты рискуешь заболеть. Власть - отвратительный попутчик, ты не можешь на нее положиться, но непонятным образом попадаешь в зависимость от нее. Когда я смотрел «Властелина колец», Фвонк, у меня бегали мурашки по спине, потому что именно так оно и есть. И я мечтаю выиграть следующие парламентские выборы, хотя по-человечески мне было бы гораздо лучше их проиграть. Я бы мог оставить пост лидера партии, но я не могу: Саурон поселился во мне, и я весь его, от макушки до пяток. Нет, Фвонк, черта с два я отдам кольцо!
- Кстати, а ты читал мою диссертацию? - спрашивает Йенс и театрально запрокидывает голову.
- Нет, - отвечает Фвонк.
- Тебе надо прочитать - солидная работа, я в свое время получил за нее высокий балл. Очень высокий, ни до ни после такого никому не ставили. Никак я не пойму вас, простой народ. Если бы ты стал премьер-министром, я бы первым делом прочитал твою диссертацию. А вам, простому народу, все ничего.
- Я могу ее прочитать, - отзывается Фвонк.
- С подсказкой совсем не то...»
Эрленд Лу. «Фвонк».
----------------------------------------------------------------------------------------
опубликовано: БНИЦ/Шпилькин С.В. Источник: «Мурманский вестник» от 26.04.2014 Автор: Татьяна БРИЦКАЯ
Эрленд Лу: «Премьер на меня не обиделся»
|
Сделать стартовой 
Поставить закладку 
Поиск по сайту 
Карта сайта 
Наши баннеры 
Обратная связь
В 1814 г. в Норвегии была принята конституция — одна из наиболее демократических буржуазных конституций, существовавших тогда в Европе. Однако бедственное положение норвежской экономики - состояние, в котором она находилась после отделения от Дании, препятствовало развитию изобразительного искусства. В Университете Осло не было факультета истории искусств.
В Норвегии слова «russ» («выпускник») и «russefeiring» («праздник выпускников») связаны с праздником в честь прощания со старшей школой. Этот праздник частично основывается на традиции выпускников старшей школы называющих себя «russ» и отмечающих прощание со школой
История норвежского кинематографа – это рассказ о создателях фильмов, актерах и работниках кино, занимающихся этим видом искусства на протяжении долгого времени. Условия очень сильно менялись, что привело к большому количеству режиссеров, создавших только один фильм. Тем не менее, в этой истории имеются блестящие периоды, когда на передний план выходили выдающиеся режиссеры и киноактеры. Поэтому Норвегия гордится своим национальным кинематографическим наследием, которое во многом отражает развитие норвежского общества.
