Тюрьма-люкс
 Жалобы осужденной за хулиганство участницы Pussy Riot Надежды Толоконниковой на нечеловеческие условия в колонии вызвали шквал комментариев в интернете. Одни как обычно твердили, что тюрьма – не санаторий, и нечего сопли распускать, а другие снова вспомнили о разных высокопоставленных мошенниках, которые или отделываются условными сроками, или страдают в заточении в своих роскошных хоромах. А кто-то загляделся на заграницу, где в санаторных, по российским меркам, условиях отбывает наказание «убийца века» норвежец Андерс Брейвик. «Где справедливость?», - возмущались участники интернет-дискуссии.
Что такое справедливость по-норвежски, я увидел собственными глазами во время пресс-тура в одну из тюрем на севере этой страны, в городе Вадсе. В Норвегии вообще нет колоний в российском понимании этого слова. Все заключенные содержатся в тюремных камерах. В России тюрьма считается более суровым наказанием, по сравнению с колонией. А у норвежских осужденных, если не считать тех, кого наказывают без заключения под стражу, вариант один – тюремный режим.
Снаружи трудно понять, что это место отбывания наказания. Ни ограды, ни КПП. Только шлагбаум у подъезда. Симпатичное здание из красного кирпича с ударостойкими стеклопакетами на окнах. Раньше были решетки, но после того, как один заключенный сбежал, раздвинув прутья, их заменили. Сотрудница тюрьмы встречает журналистов на крыльце, открывает входную дверь и ведет на второй этаж, к заместителю начальника. Тот обстоятельно отвечает на все вопросы, а потом проводит экскурсию. Здание разделено на блоки. Внутри каждого блока – просторный холл, куда выходят двери камер.
Места внутри камер немного, но достаточно, чтобы там поместились кровать, стол, стеллаж и умывальник. На столе плазменный телевизор, на стеллаже – книги, в основном, аудио, и всякие личные мелочи. Туалет и душевая расположены в холле. Там же - большой стол и кухонный уголок, где заключенные принимают пищу, велотренажер и игровой автомат. Готовить еду можно самостоятельно, а можно питаться и тюремными блюдами.
Вернувшись с работы в цехах или в прачечной, заключенные свободно общаются друг с другом столько, сколько захотят. А надоест – разойдутся по камерам, прилягут отдохнуть или посмотрят один из сотни каналов по ТВ. Или пойдут поиграть в волейбол во внутреннем дворике или отправятся в тренажерный зал, где они «качаются» вместе с сотрудниками тюрьмы. Двери хоть и стальные, но не грохочут тяжеленными створками, стены покрашены в светлые тона, такое же покрытие на полу. Если забыть о том, что из стеклянной будки за осужденными все время наблюдает охранник, а на ночь их запирают в камерах, то можно подумать, будто это и не тюрьма вовсе, а студенческое общежитие.
Это впечатление усиливается при виде здешних обитателей. Никакой «зековской» формы, все ходят в своей любимой одежде, у некоторых – пирсинг на лице и цепочки на шее. «А как же безопасность? Ведь все это можно использовать как оружие!», - спрашиваю у надзирателя. «При желании оружие можно сделать из чего угодно. Если у нас возникнет подозрение, что кто-то способен на насилие, мы примем меры», - отвечает тот.
Во время экскурсии мне вспомнилась мурманская колония, которую нам показали перед отъездом в Норвегию. Она встретила нас запахом свежей краски и новенькой кафельной плиткой на полу жилого корпуса, да и решеток на окнах там тоже нет. Сотрудники колонии были не менее приветливы, чем их норвежские коллеги, а заключенные, с которыми удалось поговорить по обе стороны границы, одинаково рассказывали, что всем довольны и ни на что не жалуются.
Но почему тогда от наших отечественных мест заточения веет таким унынием и каторжным духом, а после норвежской тюрьмы на ум не приходит никакого другого сравнения, кроме как с санаторием? Может быть, мы просто стали жертвами «чернушных» телесериалов о российских «зонах», и ничего не знаем о беззакониях, творящихся в норвежских тюрьмах? В таком случае, об этом ничего не известно и местным журналистам. А у них всегда есть возможность узнать самые свежие новости из первых рук: заключенные сами звонят в редакции, если хотят на что-то пожаловаться. Правда, последний раз это было давно. В местную газету позвонил осужденный, недовольный тем, что ему пришлось долго ждать врача. Врачи в тюрьмы приходят из городских больниц, а там огромные очереди. Это больная тема для Норвегии. Все горожане записываются в очередь к врачам за месяцы вперед. Заключенного тоже записали, но он рассердился и позвонил в местную газету, чтобы сообщить, что объявил голодовку. Кстати, вопреки распространенному мифу, мобильные телефоны и интернет в норвежских тюрьмах запрещены так же, как и в российских. Так что звонить в газету голодовщику пришлось по стационарному телефону. Но общаться с прессой норвежским зекам разрешено сколько угодно.
А еще в тамошние тюрьмы постоянно приходят добровольцы из Красного Креста. Не защищать права осужденных, а просто поговорить. Считается, что главная проблема для норвежских заключенных – дефицит общения. Добровольцы ведут с ними задушевные беседы и никому о содержании не рассказывают – право частной жизни священно.
Впрочем, у норвежцев тоже были свои «гулаги». Лет триста назад. В 70-ти километрах от Вадсе есть еще один городок под названием Варде, где установлен монумент жертвам «охоты на ведьм». В средние века здесь казнили по обвинению в колдовстве более 90 человек. Их имена и краткие «обвинительные заключения» начертаны внутри особой галереи. Чтобы помнили. А поблизости стоит древняя крепость, которую использовали и в качестве тюрьмы. Содержавшихся там заключенных называли рабами и закрывали в холодных клетушках размером два квадратных метра. Нарисованный портрет последнего «раба» красуется на самом видном месте.
С тех пор комфорта в норвежских тюрьмах явно стало больше. По словам местных журналистов, условия содержания заключенных там даже лучше, чем в детских садах, школах и домах престарелых. Одна из статей в местной газете так и называлась «Тюрьма – люкс». Норвежцы не ставят под сомнение, что заключенные имеют право на комфортные условия, но считают, что надо уравнять с ними в правах всех граждан. На вопрос, зачем они так «цацкаются» с преступниками, норвежцы отвечают со свойственным им прагматизмом. Завтра каждый из этих заключенных может поселиться по соседству, он будет обычным человеком. А значит и в тюрьме он должен жить как обычный человек. Ничего «санаторного», отличного от жизни на свободе в местах заключения нет. Если же содержать его в тюрьме как раба и преступника, то и после освобождения он останется преступником и рабом. Никто не хочет жить рядом с таким соседом.
Очевидно, России и многим другим странам тоже потребуется триста лет, чтобы это понять.
Опубликовано: БНИЦ/Шпилькин С.В. Источник: Ведомости Карелии Автор: Алексей Укконе
Тюрьма-люкс по закону и по справедливости
|
Сделать стартовой 
Поставить закладку 
Поиск по сайту 
Карта сайта 
Наши баннеры 
Обратная связь
В 2015 году Норвегия возглавила рейтинг 133 стран по Индексу социального прогресса. Научный работник Майкл Грин (Michael Green), который проводит исследование, считает, что ВВП – не лучший способ выявить уровень благосостояния общества. Взамен он предлагает использование Индекса социального прогресса, оценивающий такие показатели, как потребности и возможности людей
Уровень безработицы увеличился в феврале и стал выше, чем предполагали экономисты. Согласно результатам исследования рабочей силы, проведенного Статистическим управлением Норвегии, в феврале количество безработных граждан составило 112 000, что соответствует 4,1 % рабочего населения. Это самый высокий уровень безработицы с 2005 года.
Цены на недвижимость увеличились на 1.7% за период с 4-го квартала 2014 по 1-й квартал 2015, с учетом сезонных изменений. Цены на квартиры в многоэтажных домах выросли на 3.1%. Подобный рост цен на коттеджи и отдельные дома составил 2.2% и 1.0% соответственно
