Год Бьёрнсона	Нансен	Год Нансена–Амундсена
Амундсен	Новостные материалы	Год 2012
Архив культурных мероприятий	Мероприятия	Статьи
Юбилейный 2013	Материалы норге.ру прошлых лет	Юбилейный 2014

Первая охота Фритьофа Нансена

Фритьоф Нансен никогда не перестанет удивлять! Он был великим путешественником и помощником голодающим, потомственным аристократом и претендентом на норвежский престол, великолепным дипломатом, строгим отцом и не очень хорошим мужем. И еще он был охотником — эта страсть была у него в крови!

Далеко не у всех его современников эта любовь вызывала понимание. Так, Генрик Ибсен относился к Нансену как к угрозе духовной жизни Норвегии, поскольку тот пропагандировал спорт и «жизнь на вольном воздухе» как альтернативу «жизни в библиотеках», а в своей пьесе «Когда мы, мертвые, пробуждаемся» Ибсен вывел Нансена под именем недалекого помещика Ульфхейма — неистового охотника на медведей.
Охоту на белых медведей Нансен действительно обожал и много описывал ее в своих дневниках и книгах. Первого медведя и первого тюленя Фритьоф добыл еще студентом во время плавания на судне «Викинг», которое отправилось 11 марта 1882 года на зверобойный промысел в сторону Шпицбергена и Гренландии.
На корабле Фритьофа воспринимали как салагу. Поначалу студент действительно был абсолютно никчемным, валялся на койке в крошечной каюте, страдая от морской болезни. На четвертый день налетел шторм, на палубу обрушилась рея, матросы принялись за дело, а студент все лежал пластом. Но на следующее утро после шторма Фритьоф проснулся в прекрасном настроении — морская болезнь ушла, чтобы уже никогда к нему не возвращаться, а в дневнике появилась запись: «Жизнь прекрасна».
Выздоровев, Фритьоф стал полноправным членом экипажа и выполнял черную работу наравне с матросами, благо, сил у него было хоть отбавляй. Да еще оставалось время на записи в дневнике, зарисовки и научную работу.
Во время экспедиции самым главным было не пропустить детную залежку — ледяное поле, где самки гренландского тюленя приносят детенышей в возрасте 5–7 дней (бельков). Именно красивые белые шубки бельков были и остаются основной целью зверобоев по сей день во многих странах, хотя охоту надо признать варварской, потому что бельки до первой линьки малоподвижны и не умеют плавать. Однако для зверобоев обнаружить детную залежку значило поймать свое счастье. Крупного зверя били из ружей, молодняк убивали баграми. При этом надо было метко целиться только в голову и ни в коем случае не в туловище, потому что раненое животное будет биться на льду и распугает сородичей. Потом нужно было быстро освежевать тушу. Как выяснилось впоследствии, это оказалось самым трудным для Нансена. С добытых зверей на льду снимали шкуры вместе с подкожным жиром, так называемые хоровины. Зверобои делают это всего несколькими движениями: одним во всю длину туловища, другим — вокруг головы, еще несколько специальных надрезов — и хоровина снимается, как перчатка (туши часто оставляли чайкам, которые немедленно слетались на пиршество). Однако вскоре Фритьоф научился и этому искусству. Случилось это, правда, не скоро — к охоте Нансена допустили только 13 мая, когда заболел стрелок на одной из шлюпок.

 Вот какая запись появилась в тот день в его дневнике: «Нас спустили на воду, и мы на веслах пошли по направлению, где были замечены тюлени. Волнение было изрядным. Крупная зыбь швыряла льдины, и следовало смотреть в оба, чтобы они не раздавили шлюпку. Притом волны перекатывались через низкие льдины, образуя воронки водоворотов. Нелегко стрелять при такой зыби!
Мы напали на лежку молодых крапчатых тюленей. То были, главным образом, годовалые звери, которые пугливее старых. Первые звери, когда мы приблизились, успели скрыться в воде, не подпустив на выстрел. Но потом нам повезло: мы убили трех на льду, одного на воде, затем еще четырех на льду. Под конец дело пошло еще лучше, мы добыли всех зверей, каких там только встретили... Скоро наша побойка кончилась, так как на судне подняли сигнальный флаг — нам пришлось вернуться на борт. В нашей шлюпке было 13 убитых тюленей. Мы добыли больше всех и заняли первое место».
Однако даже в эти «жаркие» денечки Нансен не переставал заниматься научными измерениями и исследованиями. Так, в Датском проливе его поразил цвет воды — какой-то бурый. Нансен пришел к выводу, что это — микро­организмы, поскольку стоило лишь в этих водах опустить драгу, как в течение короткого времени в нее попадало большое количество рако­образных и водорослей.
Морякам приходилось тяжело — несмотря на календарное лето, в водах Гренландии было огромное количество айсбергов и льдин. Многие из них угрожали раздавить корабль. Однажды «Викинг» попал в такую передрягу, что капитан Аксель Крефтинг собирался даже эвакуировать экипаж на льдину, прихватив с собой необходимые припасы и несколько шлюпок. Но, к счастью, все обошлось. «Северный Ледовитый океан, — писал Нансен, — приносит много разочарований и неприятных неожиданностей, но надо уметь терпеливо сносить их».
Вскоре команде «Викинга» действительно пришлось оказаться в неожиданной и неприятной ситуации: 27 июня, когда рассеялся туман, окутавший плотной стеной корабль, люди увидели, что оказались в ледяном плену. «Викинг» вмерз в лед и начал невольный дрейф. Нансен констатировал: «Перспективы печальные».
Однако и в тяжелые дни можно найти азартные и полезные развлечения. Например, охоту на белого медведя и на акул, которые в больших количествах появлялись в разводьях поблизости от корабля. Белых медведей особенно много встречается в море около Ян-Майена, где гренландский медведь вскармливает своих бельков. Эти тюленьи детеныши легкая и очень вкусная добыча для белых медведей.

«Медведь, — пишет Нансен, — играет с бельками, словно кошка с мышкой. Схватит тюлененыша зубами, а потом подбросит высоко в воздух, тот падает на лед, а медведь катит его перед собой, словно мячик, а потом так поддаст лапой, что белек летит вверх тормашками, а потом вдруг откусит от него кусочек — самый лакомый — и отбросит в сторону, а сам примется за других бельков.
Медведь предпочитает молодое мясо, а остатки задранных им взрослых тюленей попадаются очень редко. Когда медведь голоден, он сжирает молодых животных вместе со шкурой. Рядом со следами медведей на дрейфующих льдах часто можно увидеть следы песца, иногда даже в сотне километров от берега. Песец следует за медведем в надежде поживиться его объедками. Медведь ест сало и выпивает кровь, а песцу достается мясо. Сало песец не очень-то и любит.
Про смелость медведя и его опасность для человека существуют разные мнения. Некоторые считают его совершенно безобидным для человека, другие же, наоборот, преувеличивают его агрессивный и свирепый нрав. Мне же кажется, что повадки зверя сильно зависят от условий, в которых он встречается с человеком. Там, где он часто видит людей, которые к тому же на него и охотятся, медведь очень пуглив и сразу стремительно обращается в бегство, и настигнуть его тогда практически нет никаких шансов.
Там же, где людей он встречает нечасто, медведь не так пуглив и идет прямо на человека, в особенности самец. Сдается мне, что идет он не нападать, хотя, несомненно, и чует свежее мясо, а просто посмотреть — зверем движет любопытство. Невиданное им ранее двуногое существо ему интересно, и он медленно приближается к нему вразвалку и поводя носом...
Но во многих случаях лично у меня не было никаких сомнений в том, что зверь пришел убивать. Многие медведи, убитые нами в гренландских льдах, подкрадывались к нам, словно кошки к своей добыче, а много позже мне дважды довелось увидеть, как медведь нападал на человека».
Надо сказать, что из-за белого медведя студент Нансен сначала стал посмешищем в глазах команды. Как-то он сидел в смотровой бочке и рисовал горные вершины ледяной Гренландии. И вдруг снизу раздался насмешливый оклик: «А медведя-то ты прозевал!» И правда, у самого носа корабля стоял белый красавец! Фритьоф скатился с мачты и бросился за ружьем. Но медведь, не будь дураком, успел улизнуть. Хоть и поскакал студент за ним по льдинам, догнать все равно не смог. Позора было не обобраться — ведь юнга в тот день был впередсмотрящим!
Однако и сам Нансен с юмором описывает случай, произошедший в этой экспедиции с рулевым Кристанном Баллоном: «Кристиан только что сложил в юрок шкуры — довольно много, сколько в силах был уволочь, крепко привязал их, надел на плечи лямки и поволок поклажу к судну. А тут откуда ни возьмись сзади белый медведь. Он стал обнюхивать шкуры, а Баллон, не замечая экскорта, знай волочет себе юрок. Медведь — за ним. Так и шествовала эта парочка к «Викингу»: Баллон тащил шкуры, а медведь с добродушным видом косолапил вразвалку за ним по пятам. Но когда сбежались люди с ружьями, зверь немедленно удрал».
Через несколько дней судьба дала Нансену шанс отыграться. К кораблю подошел еще один медведь. И Фритьоф вместе с капитаном и одним из матросов бросились за ним в погоню. У студента было преимущество, поскольку бежал он лишь в шерстяной одежде, без куртки и в гимнастических ботинках. Прыгая со льдины на льдину, он не удержался и сорвался в ледяную воду, успев, к счастью, отбросить ружье на лед, а затем и сам выбрался на лед и продолжил преследование. Улучив момент, Фритьоф выстрелил, но медведь, вильнул в сторону и бросился в разводье, хоть и был ранен в лапу. Нансен, сделав гигантский прыжок, приземлился на льдину посредине разводья, и тут у самых его ног показалась морда медведя. Взбешенный зверь собирался броситься на наглеца, но студент успел выстрелить ему прямо в грудь. Его самообладания хватило даже на то, чтобы не дать мертвой туше утонуть — он придерживал зверя на уши на плаву, пока не подоспели другие охотники.
Капитан похвалил студента и велел возвращаться на корабль, чтобы переодеться в сухую одежду, а сам с матросами собирался продолжить преследование еще трех медведей. Нет, Фритьоф не мог упустить такой охоты! Он умудрился уложить еще двух медведей, а потом, после долгой погони, последним патроном добил и третьего.
После этого случая никто на «Викинге» и слова плохого студенту не говорил. А в дневнике появилась следующая запись: «Охота на медведя с новейшими ружьями не очень-то и опасна. На близком расстоянии, поскольку медведь позволяет подойти к себе почти вплотную, он представляет мишень, в которую невозможно не попасть. Но чтобы прикончить его, часто надо всадить в зверя несколько пуль, если только не прострелить ему сразу голову, не попасть в мозг или шейные позвонки, — в этом случае жизнь уходит из зверя мгновенно — как будто пламя свечи задувается... Говорят, что охотники за тюленями в Северной Норвегии и эскимосы ходят на медведя с копьем. Вот это действительно опасное занятие! Медведь обладает отличной быстротой реакции, и челюсти у него здоровые».
Во время экспедиции «Викинга» Нансен ни разу не дал повода усомниться в собственной смелости и мужестве. Это ценили даже бывалые зверобои, которые ждали, когда же студент начнет хныкать и над ним можно будет посмеяться... выяснилось — никогда! И еще Фритьоф прекрасно стрелял. Уже в конце жизни Нансен скажет, что «всегда занимался пятью видами спорта: коньками, лыжами, охотой, греблей и яхтами».
Помимо охоты и развлечений, Нансен не забывал и о научной работе, ради которой его, собственно, и взяли на борт «Викинга».
«На судне, — писал Нансен, — я представлял для всех какую-то загадку, люди не раз ломали себе голову над тем, зачем я, собственно, копаюсь в кишках тюленей, медведей, птиц, измеряю температуру воды и занимаюсь многими другими, тоже как будто никчемными делами».
Студент действительно был представителем непонятного для простых мореходов мира.Однажды, во время дрейфа «Викинга» у берегов Гренландии, ему непременно захотелось посмотреть на айсберг, который плавал в десяти-двенадцати километрах от корабля. Капитан был против рискованного предприятия, потому что в любую минуту мог опуститься густой туман, и тогда найти путь обратно для смельчаков было бы практически нереально. Но Фритьоф не унимался и, когда до айсберга осталось всего километров восемь, отправился в путешествие вместе с несколькими матросами. Вскоре они достигли цели. Айсберг был довольно невысокий — около 40 метров в высоту над поверхностью воды, а его изрезанные «ступеньками» склоны были буквально усеяны странными тяжелыми камнями. «Нелегко, — писал впоследствии Нансен, — было подняться на верхушку айсберга. Почти повсюду обрывы, уступы и лед довольно твердый и гладкий. Цепляясь за ледяные выступы руками и ногами, мы лезли вверх. Наконец мы взобрались на его вершину, с которой открывался великолепный вид на ледяные просторы. Но с северо-востока надвигался густой туман. До судна было с милю, а идти по неровному льду не так-то легко. Скорей, скорей обратно на судно! Туман сгущался, и повалил снег. Мы во всю прыть побежали к «Викингу». К счастью, туман вскоре рассеялся, и мы благополучно вернулись на судно».
Гренландия пленила Нансена, он буквально заболел ею — и стал планировать уже тогда путешествие в это сказочную страну, которое смог совершить с большим трудом лишь спустя несколько лет. А пока он тщательно составлял карту дрейфа судна, отмечал изменения в положении «Викинга», замерял силу ветра, температуру воды и указывал в дневнике координаты своего местонахождения. И результаты оказались удивительными! Вовсе не ветер гнал льды и груженое добычей судно, а подводные течения! Нансен смог это научно доказать.

«Викинг» дрейфовал на юг, лед крошился и истончался — все-таки было лето, и 16 июля лед стал уже совсем разряжаться. Капитан приказал завести мотор и попытаться пробиться на чистую воду. И это удалось — к радости всей команды! А еще через два дня Крефтинг приказал плыть домой, в Норвегию!
Материалы, собранные Нансеном в путешествии, были прекрасным подспорьем для ученых и литературной основой для самого Фритьофа: через сорок лет на основе дневниковых записей он расскажет о плавании на «Викинге» в книге «Среди тюленей и белых медведей» (1924 г.).

Опубликовано: БНИЦ/Шпилькин С.В. Источник: Охотники.ру Автор: Наталия Будур

Наталия Будур - Первая охота Фритьофа Нансена