Полярный рацион или о мясе насущном
 Судьба участников полярной экспедиции во многом зависела не только от того, на чем и как они путешествовали, но также от того, что они ели.
История освоения Арктики до 1890 г. содержит немало примеров экспедиций, погибших не от холода, а от голода и цинги. Ни одной из русских, английских и американских экспедиций не удалось избежать цинги – злейшего врага всех полярников, и поэтому проблема полярного рациона стала одной из самых насущных для следующего поколения путешественников.
В конце 19 в. причина возникновения цинги оставалась неизвестной, и выбор полярного питания по-прежнему происходил методом проб и ошибок. Тем не менее, с помощью тщательных физиологических расчетов, хорошо спланированного рациона и химического контроля продуктов норвежцам удалось противостоять этой опасной болезни. Здесь также был взят во внимание опыт коренных народов Севера.
Когда Фритьоф Нансен планировал экспедицию по пересечению Гренландии на лыжах (1887-1888 г.г.), после многих экспериментальных походов в горы он понял, что для долгой и тяжелой работы на холоде необходимо высококалорийное питание. В то же время продукты не должны быть тяжелыми по весу. По этим причинам основу гренландского рациона составил пеммикан – смесь сушеного мяса и растопленного жира. Этот продукт изобрели североамериканские индейцы. Он отличался трудноусвояемостью, но был питателен и компактен. Для этой экспедиции Нансен заказал пеммикан у фирмы Буве в Дании – единственного европейского производителя этого продукта в то время. В рацион также входили шведские сухари, масло, шоколад, гороховый и бобовый суп, печеночный паштет и печенье. Качество продуктов проверил друг Нансена, химик Людвиг Шмельк.[1]
Казалось, что этот рацион достаточно разнообразен, но практика показала, что соотношение ингредиентов было рассчитано неправильно. Оказалось, что нансеновская диета содержала мало жиров и слишком много белка, а для условий полярного путешествия именно жиры имели важнейшее значение для поддержания функций организма. К тому же оказалось, что в пеммикане Буве совсем нет жира. Другой проблемой стал спиртовой примус. Этот аппарат, сконструированный Нансеном для экспедиции, работал плохо. К тому же Нансен был убежден, что для экономии топлива можно обойтись без горячей пищи, но это оказалось преувеличением.[2]
Тем не менее, все члены экспедиции вернулись домой в добром здравии. Но для Нансена это стало хорошим уроком. Для следующей экспедиции, на судне «Фрам» (1893-1896) рацион рассчитывался еще более тщательно. Все физиологические вопросы обсуждались с профессором университета Кристиании Софусом Торупом. От соленого, копченого и полусушеного мяса и рыбы отказались. Вместо этого Торуп настоял на консервах, приготовленных с клинической чистотой, и тщательно высушенных продуктах. Он также поддержал идею разнообразного рациона. Следуя этим советам, Нансен заказал около 50 разных видов консервов, качество которых проверил Шмельк в Кристиании и У. Харкнес в Лондоне. В состав рациона входили также различные виды консервированного и сушеного мяса и рыбы, консервированный и сушеный картофель, фрукты, ягоды и овощи, варенье, сгущенное молоко с сахаром и без, различные сорта хлеба и мука, шоколад, кофе, чай, лимонный сок и пиво.[3] Овощи, которые взял Нансен, были богаты витамином С, хотя о его роли как средства против цинги еще не было известно. Кроме того, взяли бочку морошки. Это лекарство от цинги было давно известно в Скандинавии еще со времен викингов и успешно использовалось Норденшельдом.[4]
В этот раз Нансен не ошибся в подборе продуктов. Во время трехлетнего полярного дрейфа случаев цинги не возникло. В дневнике Нансен отмечал, что «доктору стало скучно из-за отсутствия практики».[5] Запасы свежего мяса пополнялись охотой. Основу рациона Нансена и Йохансена во время их санного путешествия к полюсу опять составил пеммикан (приготовленный теперь с учетом правильного соотношения мяса и жира), шоколад, сушеный картофель, рыбная мука, печеночный паштет, сухое молоко и печенье. Пеммиканом кормили и собак.[6] Питание обогащали за счет свежего и сушеного мяса тюленей, моржей и белых медведей. Для приготовления пищи Нансен на этот раз взял шведский примус, компактный, легкий и удобный, работавший на жидком топливе. Вместо спирта норвежцы взяли на этот раз керосин, который во время путешествия заменяли жидким животным жиром. Благодаря примусу, Нансен и Йохансен имели не только горячую пищу, но также достаточное количество питьевой воды, приготовленной из растопленного льда.[7]
Все члены первой экспедиции на «Фраме» вернулись домой благополучно и в добром здравии. Во время всего путешествия не наблюдалось ни одного признака цинги. Нансен заключил из этого, что основу успеха составили хорошие пресервы.[8] Однако, не только высокое качество консервированных продуктов спасло экспедицию от цинги, но в основном рацион, богатый витамином С. Нансен об этом не знал, но его методы подбора полярного рациона помогли избежать цинги и другим норвежским путешественникам. Это было революционным достижением в истории освоения полярных регионов, показавшее, что успех зависит не от случайности, но от тщательных расчетов. Профессор Торуп помогал также Свердрупу и Амундсену, и, как и в случае экспедиции Нансена, все продукты, подбираемые этими путешественниками для своих экспедиций, проходили тщательный контроль качества.[9]
Достижения норвежцев, тем не менее, не спасли от цинги путешественников из других стран. Хотя русский географ Ю. Шокальский провозгласил в 1898 г., что «старый и опасный враг предыдущих поколений полярных исследователей... больше не представляет опасности»[10], это было преувеличением. Во время рассматриваемого нами периода случаи цинги встречались во многих экспедициях, среди прочего в английских и русских. Даже Русская полярная экспедиция под руководством барона Толля (1900-1902), чья провизия подбиралась с помощью Нансена, не избежала цинги. Уже во время первой зимовки 1900-1901 г. экспедиционный доктор зарегистрировал пять случаев заболевания. В качестве лекарства было прописано питание, обогащенное овощами, особенно луком. В то же время опыт показал, что лучшим профилактическим средством является свежее мясо.[11]
В этой экспедиции никто в результате от цинги не погиб, но другие русские экспедиции рассматриваемого периода потеряли от этой болезни несколько человек. Худшим случаем стала экспедиция к Северному полюсу Георгия Седова (1912-1914 г.г.), плохо подготовленная во многих аспектах, но именно ошибка с провиантом стала причиной катастрофы. Рацион основывался на соленом мясе и рыбе, хотя было известно, что именно эта пища провоцирует появление цинги. Кроме того, впоследствии оказалось, что консервы, которые взяла экспедиция, уже были порченными.[12] Вместо пеммикана Седов взял так называемый «экстракт Скорикова», состоявший из мясной муки, хотя его предупреждали, что этот продукт не годится для полярной экспедиции. [13] Из-за неправильно подобранного и однообразного рациона и недостатка свежей пищи цинга поразила всех членов экспедиции. Несколько человек погибло, в том числе сам Седов.[14] Из-за нехватки питания цинга рано проявила себя и в экспедиции Брусилова на судне «Святая Анна» (1912-?). Запасов продовольствия имелось только на полтора года, но вынужденный дрейф продлил экспедицию минимум на год. Для поддержания рациона участники экспедиции охотились на белых медведей. Однако, вместе с цингой
в экспедиции зимой 1913 г. появилась и другая, неизвестная и загадочная болезнь, поразившая практически всех.[15] Современные ученые предполагают, что это был трихинеллез. Эта болезнь, встречающаяся у белых медведей, тюленей и моржей, может передаваться человеку через плохо приготовленное мясо этих животных.[16]
Несколько случаев цинги с одним летальным исходом произошло и в Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана (1910-1915 г.г.), хотя в советской литературе о них говорилось, как о «легких случаях».[17] Доктор Старокадомский подчеркивал, что, хотя и было известно о том, что лучшим профилактическим средством от цинги является свежая и разнообразная пища, «по приказу командования в экспедицию взяла большое количество консервов (соленое мясо,
рыбу, сушеные овощи) и лишь немного свежих продуктов». Он заметил, что рацион
офицеров и матросов отличался. Если офицеров кормили более или менее приемлемо, рацион матросов был однообразен. «При этих условиях, - пишет Старокадомский, - «оградить людей от цинги во время зимовки стало трудной задачей для меня и моего коллеги с «Вайгача» доктора Арнгольда».[18]
Правильное питание имело большое значение не только для людей, но и для собак, если они принимали участи в экспедиции. Любопытно, что собачий рацион в норвежских и русских экспедициях также был разным. Русские полярники кормили своих собак сушеной рыбой и свежим мясом, добытым на охоте.[19] Собачий провиант у норвежцев состоял из пеммикана и собачьего печенья. Кроме того, собак кормили собаками. Во время санных путешествий норвежцы резали слабых собак и скармливали их остальным.[20]
Из-за этого обычая английские полярники обвиняли норвежцев в жестокости. Действительно, норвежская практика соответствовала главному постулату философии социального дарвинизма – «выживание сильнейшего», популярной на Западе идеологии того времени. В Британской империи этот постулат также проводился в жизнь, но в более рафинированной форме, например, в ведении войны ради войны или в упражнениях в героизме ради самого героизма, как это было в случае полярных экспедиций. С британской точки зрения использование собак в экспедиции было чем-то унизительным, а их убийство с целью скармливания другим вообще не входило ни в какие рамки. Англичане видели в собаках, прежде всего, домашних питомцев. Точка зрения Нансена была прямо противоположной. Он отвечал своим оппонентам: «Я согласен, что убивать собак жестоко, но еще более жестоко перегружать людей работой. Согласен, что жестоко убивать собак, но мы же убиваем других животных».[21]
Русская позиция по этому вопросу находилась где-то между норвежской и английской. Большинство русских полярников, как и англичане, происходили из благородных семей, однако они не стыдились ездить на собаках. Тем не менее, несмотря на уважение к опыту норвежцев в полярных путешествиях, русские полярники не заимствовали от них практику кормления собак мясом их же сородичей. По крайней мере, упоминания об этом в отчетах русских экспедиций нет, в то время как Нансен и Амундсен подробно описывали это обстоятельство. Когда пищи для собак становилось мало, собак в русских экспедициях обычно отпускали на волю (в надежде, что они сами себя прокормят охотой) или отравляли стрихнином, или убивали выстрелом.[22] Также в русских отчетах о норвежских экспедициях упоминание об использовании норвежцами собак в качестве пищи для своих же сородичей обычно опускалось. Это указывает на то, что для русских, так же, как и для англичан, заклание собак считалось чем-то неприятным и возможно, предосудительным. Кроме того, идея «выживания сильнейшего» не была популярной в России. Напротив, русские предпочитали принципы справедливости, милосердия и взаимопомощи,[23] и похоже на то, что эти принципы русские путешественники распространяли и на животных, и старались, насколько возможно, облегчить участь четвероногих помощников в экспедиции. Если ситуация оказывалась безвыходной, они считали, что милосерднее будет отпустить собаку или мгновенно прекратить ее страдания пулей или ядом, чем зарезать ее для скармливания другим.
Интересно, что именно эта практика норвежцев способствовала их победе над англичанами в борьбе за Южный полюс. Амундсен рассчитал, сколько у него всего собак и сколько и как часто ему надо убивать для того, чтобы содержать других в хорошей форме и достичь полюса.[24] Более того, во время санного путешествия свежее собачье мясо потреблялось и людьми, и вносило разнобразие в их рацион.[25] В Антарктике труднее достать свежее мясо, чем в Арктике – там нет медведей. В этих условиях цинга была практически неизбежна, и Роберт Скотт с товарищами пали ее жертвами. До Южного полюса партия Скотта все-таки дошла – но позже Амундсена, и психологический удар добил и без того измученных и больных людей. Похоже, что собаки не только спасли норвежцев от физической перегрузки, но и не дали им погибнуть от цинги.
[1] Nansen, Fridtjof: Fram over Polhavet. Kristiania 1897, p. 58-59, Huntford, Roland: Nansen. The explorer as Hero. London 1997, p. 131.
[2] Huntford, 1997, p. 109 – 114.
[3] Nansen, 1897, p. 62-63.
[4] Huntford, 1997, p. 207.
[5] Nansen, 1897, v. 1, p. 388.
[6] Nansen, 1897, v.2, p. 22-23
[7] Там же, стр. 19-20.
[8] Там же, стр. 552
[9] R. Amundsen. Roald Amundsens opdagelsesreiser, 1942, v.2, p. 7-8.
[10] Ю. Шокальский. Некоторые работы в полярных странах за последние годы. Известия Русского географического общества, 1898, том XXXIV, # IV, стр. 734-735.
[11] Toll, Eduard von. 1909: Den Russische Polarfahrt der “Sarja”, 1900-1902. Berlin: Georg Reimer 1909, . 213-216, 220, 225, 243.
[12] Визе В.Ю., 1953, Георгий Яковлевич Седов. Русские мореплаватели. Воениздат, стр. 317-326.
[13] Aftenposten, 1912, 9 июня, утренний выпуск
[14] Известия Архангельского общества изучения Русского Севера (ИАОИРС), 1914, № 17, стр. 557-558, Визе, 1953, стр. 332-325.
[15] Судовой журнал Брусилова, записи от 15 декабря 1912 - 19 апреля 1913 г.г. Архангельск, 1915 г., № 47
[16] Алексеев Д.В., Неизвестные письма участников русской полярной экспедиции 1912 г. на шхуне «Св.Анна» // Летопись Севера, т.11. , 1985, стр. 184.
[17] Пинхенсон Д.В. 1962, Проблема Северного морского пути в эпоху капитализма. 1860-1917. История открытия и освоения Северного морского пути, т.2. Ленинград, стр. 620. Похоже на то, что в русских экспедициях не заявляли о смертельных случаях цинги, а гибель участников экспедиции объясняли другими причинами. Например, Свердруп пишет, что один из членов партии, отправленной на «Эклипс», умер от цинги (Sverdrup, Otto. Under russisk flag, Oslo, 1928, p. 127). В отчете Старокадомского причиной смерти этого человека назван перитонит. Старокадомский упоминает четыре летальных исхода в экспедиции: один в результате несчастного случая и три от болезни (уремия и два случая перитонита). В то же время нельзя утверждать, что именно заявление Свердрупа соответствует истине, принимая во внимание предвзятость норвежцев по отношению к русским.
[18] Starokadomskii, L.M. 1976: Charting the Russian Northern sea Route. Ed. and transl. W.Barr. Montreal:Arctic Institute of North America and McGill-Queen’s University Press, p. 31.
[19] Toll, 1909, p. 32, 56, 118, 216, 438, 541, 548; Коломейцев Н.Н. Русская полярная экспедиция под начальством барона Толля. Известия Императорского Русского Географического общества, 1902, T.XXXVIII, № 3., стр. 373
[20] Nansen, 1897; Amundsen, 1927 : Mitt liv som polarforsker. Oslo; Amundsen, 1942.
[21] Цитируется по Huntford, Roland, 1979: Scott and Amundsen. London, p. 138.
[22] Бруснев, 1904, стр. 183, Известия Императорской Академии Наук (Bulletin L’Academie Imperiale des Sciences de St.Petersbourg): 1904, Mai, T.XX, no.5.Отчеты о
работах Русской Полярной экспедиции, находящейся под начальством барона Толля. А.В. Колчак. Предварительный отчет начальника экспедиции на землю Беннетт для оказания помощи барону Толлю, стр. 150; Barr, 1981: Baron Eduard von Toll’s last expedition. The Russian Polar Expedition 1900-1902. In Arctic, 34(4), p. 517.
[23] Toll, 1909, p. 294-295; 300-301, Бруснев, М. Отчет начальника экспедиции на Новосибирские острова для оказания помощи барону Толлю. Известия Императорской Академии Наук (Bulletin L’Academie Imperiale des Sciences de St.Petersbourg): 1904, Fevrier, T.XX, no.2., стр. 163, 167, 172-173, 180; Коломейцев 1902 стр. 359. Коломейцев писал, что о собаках заботились даже больше, чем о людях, поскольку от их благополучия зависел результат путешествия.
[24] Amundsen, 1942, p. 207-208.
[25] Там же, стр. 221-224.
(Эта статья – продолжение публикации материалов из работы «Россия и Норвегия в Арктике 1890-1917. Сравнительная характеристика традиций полярных исследований».)
 Об авторе: Машкова-Хоркина Светлана Анатольевна (1971 г.р.), выпускница Поморского Государственного университета (1994 г.). В 1999 г. защитила кандидатскую диссертацию "Россия и Норвегия в Арктике 1890-1917. Сравнительный анализ русской и норвежской традиций полярных исследований" в Университете г. Тромсе (Норвегия). Кандидат географических наук. Автор ряда публикаций по истории русско-норвежских взаимоотношений, переводчик. В настоящее время - директор по внешним связям Научно-технического фонда "Сертификационный центр "КОНТСТАНД"
область интересов: полярные исследования, русско-норвежские взаимоотношения, освоение шельфа, промышленная безопасность, экология и изменение климата, техническое регулирование.
Опубликовано: БНИЦ/Шпилькин С.В. Источник: Moysever.ru
Машкова-Хоркина - Полярный рацион или о мясе насущном Машкова-Хоркина - Полярный рацион или о мясе насущном
|
Сделать стартовой 
Поставить закладку 
Поиск по сайту 
Карта сайта 
Наши баннеры 
Обратная связь
