Нефтяная сага
Баренцево море: нефтяная сага на руинах "холодной войны"
Омывающее северные берега России и Норвегии, Баренцево море приобрело широкую и, увы, печальную известность в прошлом году в связи с катастрофой атомной подводной лодки (АПЛ) «Курск».
В то же время, море уже давно привлекает высокий интерес специалистов различного профиля – нефтяников и военных, дипломатов и рыбаков. В этом регионе, как и вообще в Арктике, оборонно-политические и хозяйственные интересы оказались сплетены в тугой узел, хотя рассматриваются они зачастую порознь – кому что ближе.
Предлагаемая статья представляет собой попытку нахождения комплексных подходов к проблеме. Не исключаем, что она может показаться несколько провокационной, и будем только рады, если итогом станет объективно назревшая дискуссия.
В годы «холодной войны» Баренцево море оказалось одним из самых милитаризованных регионов мира. Однако, советско-норвежского военного противостояния здесь по сути не было – Северный Флот СССР являлся не «оружием ближнего боя», а слагаемым стратегического паритета между Варшавским Договором и НАТО (см. «Краткий курс морской стратегии»). Это хорошо понимали и сами норвежские специалисты, не без юмора заявляя, что в случае глобального конфликта Норвегия окажется в глубоком тылу Северного Флота, выдвинутого далеко в Атлантику.
В то же время, столь высокий уровень военной активности, несомненно, делал море весьма «политически чувствительной» территорией. Любое событие в его акватории невольно анализировалось обеими сторонами с военно-стратегической точки зрения. Это в значительной степени определило сложность основной политической проблемы двусторонних отношений – разграничения Баренцева моря.
Срединная линия или сектор?
Проблема ведет свою историю с середины 1970-х годов, когда прибрежные государства начали в массовом порядке устанавливать свою юрисдикцию над морскими и шельфовыми территориями. При этом норвежцы везде придерживались принципа срединной линии, равноудаленной от берегов заинтересованных государств. Советский Союз, со своей стороны, в качестве морского рубежа в Арктике объявил идущую по меридиану Границу полярных владений СССР, установленную еще в 1926 году.
В итоге обе страны заявили претензии на громадный (155 тыс. км2) участок в Баренцевом море, богатый рыбой и, потенциально, нефтью и газом (см. карту). Норвежцы обычно называют его «спорным». Советская сторона, под явным влиянием военного ведомства, долгое время вообще не признавала наличие проблемы. Переговоры по юридическому статусу моря, которые свыше 10 лет велись без какого-либо продвижения, сдвинулись с мертвой точки лишь в конце 1980-х годов, когда была разделена крайняя северная часть спорной территории. В 1991 году, находясь в Осло, Президент СССР Михаил Горбачев заявил, что вопрос о разграничении уже «на две трети» решен. Борис Ельцин, посетивший Норвегию спустя несколько лет, говорил примерно о трех четвертях. Процесс несколько утратил динамику: линия разграничения все глубже продвигается в южную часть Баренцева моря, наиболее освоенную и богатую ресурсами.
В течение всех этих лет и СССР (теперь Россия), и Норвегия, чтобы не обострять обстановку, избегали активных нефтегазопоисковых работ в спорном участке. Однако в остальной части Баренцева моря геологоразведка проводилась очень активно – в частности, и для того, чтобы лучше оценить потенциал разграничиваемой территории.
«Спящие красавицы» шельфа: Белоснежка и далеко не гномики
На норвежском шельфе Баренцева моря обнаружено несколько месторождений. Крупнейшее из них – Снёвит («Белоснежка») с извлекаемыми запасами 176 млрд. м3 газа и 20 млн. тонн нефти, открытое в 1984 году. Последним по времени было открытие нефтяного месторождения, объявленное компанией Agip в декабре прошлого года. В российской части шельфа обнаружено гигантское Штокмановское газоконденсатное месторождение (1988 год), еще минимум 10 крупных и множество мелких залежей.
В обеих странах континентальный шельф является прерогативой центральных властей, но главными лоббистами его разработки были, насколько можно судить, местные администрации. Тем не менее, добыча нефти и газа на шельфе Баренцева моря до сих пор не налажена.
С одной стороны, суровые условия арктических морей – частые шторма, обледенение, угроза айсбергов, повышенная уязвимость природной среды – требуют применения уникальных дорогостоящих технологий, часть которых еще только предстоит разработать. Данное обстоятельство, наряду с неразвитостью нефтегазовой инфраструктуры в регионе, сильно удорожает освоение этого шельфа. С другой стороны, острой нужды его разрабатывать также не было. Внутренние и экспортные потребности СССР вполне покрывала Западная Сибирь, а норвежцев – Северное море.
Кроме того, норвежское правительство вообще не форсировало темпов освоения шельфа, чтобы не допустить односторонней зависимости экономики от нефтегазовой промышленности. Против нефтедобычи на Севере активно выступают и влиятельные в стране экологические движения.
Советский Союз, напротив, планировал разрабатывать Штокмановское. На протяжении четырех лет его изучение вели мурманская «Арктикморнефтегазразведка» и СП с участием норвежских, американских и финских фирм, в общей сложности вложившие в эти работы не менее $ 15 млн. Однако в конце 1992 года Президент Борис Ельцин своим указом неожиданно передал лицензию на Штокмановское вновь созданному российскому консорциуму «Росшельф» во главе с академиком Евгением Велиховым. Позднее он получил и другое месторождение – Приразломное.
«Росшельф» обещал обустроить Штокмановское с помощью своих учредителей – на средства «Газпрома» и с опорой на уникальные технологии оборонных заводов российского Севера, прежде всего северодвинского
«Севмашпредприятия», строившего гигантские АПЛ. Предложения «Росшельфа» выглядели очень привлекательно: инвестиции оценивались всего в $ 5 млрд. против 20 млрд. по предложению западных компаний, при этом Россия получала основную долю добытого газа и до 20 тыс. новых рабочих мест.
Вскоре, однако, оказалось, что собственных средств у «Газпрома» не хватает, а изготовление платформ не начато и спустя восемь лет. Западные компании, не получившие лицензии на Штокмановское, были приглашены «Росшельфом» к его совместному освоению. Как показывает публикуемая ниже статья норвежского ученого Арильда Му (см. …), у западных партнеров возник скепсис в отношении не только механизма принятия решений в России, но и эффективности конверсии как таковой.
Новый век – новая ситуация
Таким образом, пусть и по разным причинам, Россия и Норвегия пока не приступили к освоению баренцевоморского шельфа. Однако уже в ближайшие месяцы обоим государствам предстоит принять по этому поводу принципиальные решения.
В Норвегии нефтяная компания Statoil, наконец, представила в конце прошлого года план разработки месторождения Снёвит, после того как нашла потенциальных покупателей на его газ. Нефтяной директорат высказал в этой связи некоторые возражения (см. «Снёвит»). Но, поскольку Statoil принадлежит государству, можно рассчитывать, что доработанный вариант плана будет одобрен.
«Росшельф», со своей стороны, в этом году должен представить правительству России отчет о разработке своих месторождений. Плановые сроки освоения Штокмановского, несомненно, не были соблюдены. Неясно, будет ли у «Росшельфа» на этом основании изъята лицензия, но так или иначе правительству придется сформулировать свое отношение к проекту.
В этой связи обращает на себя внимание декабрьское высказывание российского премьера Михаила Касьянова. Со ссылкой на свои договоренности в Париже он пообещал, что международный консорциум по освоению Штокмановского возглавит французская нефтяная компания TotalFinaElf. Во всяком случае, теперь, когда Штокмановское попало в список месторождений, могущих разрабатываться на условиях СРП, перспективы его освоения представляются более реальными.
Таким образом, газ Баренцева моря может поступить на мировой рынок уже к середине десятилетия, но теперь появились новые факторы неопределенности. Один, отмеченный в интервью академика Велихова, связан с либерализацией газового рынка ЕС, насущно требующей активизации российско-норвежских контактов.
Другой фактор – резко изменившаяся ситуация в регионе, особенно очевидная в свете августовской трагедии (см. «Катастрофа «Курска», как зеркало новой геополитической реальности»). И еще неясно, какие выводы сделают для себя норвежцы, приступившие к постепенному нажиму на Россию в Баренцевом море. Дело в том, что Арктику нельзя считать окончательно поделенной. Признанных морских границ, особенно в подледной зоне, здесь зачастую нет до сих пор. Достаточно сказать, что едва ли не первый рейс научно-исследовательского судна «Академик Федоров», посвященный уточнению внешней границы арктического шельфа России, завершился совсем недавно – 13 октября 2000 года. Спорные вопросы остаются в правовом статусе Канадского Арктического архипелага, Шпицбергена, Земли Франца-Иосифа, острова Врангеля… В таких условиях важную роль играет фактическое военное и гражданское присутствие различных государств в спорных территориях, а также их политико-дипломатическая активность. Анализ поведения Норвегии в Заполярье в ХХ веке показывает: норвежцы сами не начинали новых раундов раздела или передела Арктики, но очень активно к ним подключались и настойчиво закрепляли свои позиции перед лицом более крупных держав.
К чести Норвегии следует подчеркнуть, что, в отличие от многих стран Запада и Востока, на протяжении 1990-х годов она не пыталась воспользоваться слабостью России. Главная норвежская инициатива десятилетия – создание Баренцева/Евроарктического региона – направлена, наоборот, на равноправную интеграцию Северо-Запада России с крайним севером Западной Европы. Но в самые последние годы Норвегия, похоже, начала устанавливать новый тип отношений в Баренцевом море. Она в одностороннем порядке расширяет свои полномочия на Шпицбергене и в его водах, а также активизирует военную деятельность близ российской границы. Наиболее известное из этих событий – сооружение в Вардё американского радара несмотря на возражения России, воспринявшей это строительство как нарушение Договора по ПРО.
Три сценария на завтра
С учетом изложенного, можно предположить три основных сценария дальнейшего освоения шельфа Баренцева моря.
Первый (видимо, наиболее вероятный) – сохранение статус-кво. Переговоры о разделе Баренцева моря могут затянуться на долгие годы, благо, острой потребности в освоении «спорного участка» нет. В «бесспорно» российском и норвежском секторах имеются достаточные запасы нефти и газа, а вопросы рыболовства вполне успешно регулируются и сегодня.
При этом сценарии – равно как и в случае полного разграничения моря – двустороннее «нефтегазовое» сотрудничество будет в основном связано с привлечением в российский сектор норвежских инвестиций и технологий. Еще одно направление, за которое ратует и академик Велихов – согласование темпов разработки месторождений, с тем чтобы обеспечить бесперебойное снабжение европейского рынка газом, соблюдая интересы обеих стран-производительниц.
Второй сценарий, «кооперативный», предполагает геологическое изучение и разработку «спорного шельфа» силами некоего совместного российско-норвежского предприятия (возможно, с подключением компаний из третьих стран).
В 1988 году подобную идею выдвигал советский премьер Николай Рыжков, но из Осло пришел отказ. По нашему мнению, сейчас политическая обстановка более благоприятна. Норвежцы больше не «боятся» России, а энергетические интересы двух стран (в Баренцевом море и не только) скорее совпадают, чем сталкиваются. В то же время, чисто экономические условия для этого, возможно, еще не вызрели: пока что обеим сторонам более чем хватает собственных проектов – Штокмановского, Приразломного, Снёвита. Совместное освоение спорного участка станет возможным лишь при взаимном наличии политической воли.
Наконец, третий, «конфронтационный», сценарий, предполагает одностороннее освоение спорного шельфа. Причем обострения, как ни парадоксально это звучит, скорее можно ожидать не от России (давно утратившей на Севере политическую и военную инициативу), а от Норвегии. Любопытно, что в 1989 году норвежцы открыли для нефтегазопоисковых работ шельфовый участок «Баренцево море-Юг», простирающийся до 74о30’ с.ш. – в зону действия Договора о Шпицбергене. Весь шельф в этой зоне уже предварительно разбит на поисковые участки. Москва пока следит за процессом «молча», хотя в принципе эти шаги явно противоречат заявленной позиции России по шельфу Шпицбергена.
Трудно сказать, как отреагирует Россия, если норвежцы предпримут подобные шаги и в «спорном участке», опираясь на политическую поддержку США. В любом случае, такой сценарий тоже нельзя упускать из виду. Впрочем, в ближайшей перспективе едва ли хоть одна страна будет готова провоцировать острый кризис в Баренцевом море, а нефтяные компании – инвестировать в «зону конфликта».
БОКС: Краткий курс морской стратегии
Первая и особенно Вторая мировые войны продемонстрировали стратегическое значение морских путей сообщения в Северной Атлантике, по которым в Европу шли подкрепления из США. Сам город Мурманск был основан в 1915 году именно для связи с союзниками России по Антанте.
В 1960-е годы советский флот стал океанским, и значимость Баренцева моря многократно выросла. В отличие от Балтийского и Черного морей, боевые корабли имели здесь относительно свободный выход в Атлантический океан, в том числе к побережью США. Многолетние усилия по наращиванию Северного Флота превратили Кольский полуостров в крупнейшее в мире средоточие военно-морской мощи: по зарубежным оценкам, к концу 1980-х гг. здесь размещалось около трех четвертей всех ядерных ракет морского базирования СССР.
США приступили к военному освоению Северного Ледовитого океана еще раньше Советского Союза. В итоге Баренцево море стало полем постоянной взаимной «охоты» советских и американских подводных лодок и надводных кораблей. Наиболее опасным следует считать период президентства в США Рональда Рейгана, провозгласившего откровенно наступательную Военно-морскую стратегию.
Действия обеих сторон имели поистине глобальный масштаб. Норвегия как страна НАТО играла в этом противостоянии подчиненную роль, прежде всего как для база для ведения технической разведки.
БОКС: Снёвит
Первоначальный план компании Statoil предусматривал разработку только газовых ресурсов месторождения. Предполагается, что газ Снёвита по трубопроводу будет поступать на остров Мелькёйа близ г.Хаммерффест, подвергаться там сжижению при температуре –163оС и вывозиться танкерами в США и Португалию. Добыча газа будет начата в 2005-2006 годах, совокупные инвестиции оцениваются в сумму свыше $ 2,3 млрд. В ходе строительства будет создано около тысячи рабочих мест, в фазе эксплуатации – примерно 150.Основные возражения Нефтяного директората Норвегии связаны с требованием к Statoil, во-первых, добывать не только газ, но и нефть, обеспечивая более полное использование ресурсов месторождения; во-вторых, провести анализ влияния этого проекта на развитие региона в целом.
БОКС: Катастрофа АПЛ «Курск», как зеркало новой геополитической реальности
Освещение этой катастрофы в СМИ носило, к сожалению, мощный налет сенсационности и политических спекуляций, явно неуместных рядом со страданиями и гибелью людей. В то же время, забыть трагедию и отказаться извлечь из нее выводы было бы не менее незаслуженно, если не просто кощунственно перед памятью павших моряков, которых автор этих строк знал лично. Попытаемся поэтому сформулировать некоторые выводы, значимые для темы нашей статьи.
Гибель «Курска» прежде всего высветила, конечно, плачевное состояние Северного флота после десяти лет реформ: неэффективная командная структура, слабая техническая оснащенность (лодка вышла на учения с неполным комплектом), практически разрушенная аварийно-спасательная служба. Многие стратегические базы подводных лодок уже закрыты или законсервированы. Флот держится не на политической воле и финансовой мощи государства, а исключительно на выдержке моряков, прежде всего офицеров, и их жен – настоящих героев нашего времени, которых общественность едва ли не впервые увидела в лицо.
Влияние ВМФ на Севере, соответственно, также ослабло. Если раньше он был опорой для всей Мурманской области, то теперь губернатор, напротив, «выбивает» для него финансирование в Москве. Планы экономического развития области связываются не с ее милитаризацией, а, напротив, с развитием гражданских отраслей экономики и оживлением торговли с соседями по Северу – Норвегией и Финляндией.Столь же очевидно, что при всех своих проблемах СФ остается одним из главных компонентов стратегической военной мощи России. Косвенное тому свидетельство – отчетливо проявившийся интерес к катастрофе со стороны флотов и разведок стран НАТО. Сохранившиеся на Западе влиятельные антироссийские силы, безусловно, и далее не оставят ВМФ России в покое, будут стремиться «зацементировать» его нынешнее тяжелое состояние, предельно ограничив ему свободу маневра в океане. Все это, однако, ни в коей мере не оправдывает командования ВМФ, для которого ссылка на соображения секретности стала прежде всего средством сокрытия собственной косности и нежелания сказать общественности правду (видимо, очень непривлекательную).
Трагедия «Курска» показала, что у России и Норвегии имеется громадный потенциал для мирного сотрудничества в Баренцевом море. Нужда эта тем острее, что современная Россия во многом растеряла унаследованные из советских времен уникальные кадры и технологии подводных работ в Арктике. Развал флота в неменьшей степени ударил и по ВПК, его кадрам и предприятиям – так, очередная подводная лодка типа «Курска» уже несколько лет стоит все на той же северодвинской верфи недостроенная из-за нехватки средств. Глубоко символичен тот факт, что аварийный люк на «Курске» открыли именно норвежские водолазы, а последующие работы велись совместным экипажем под эгидой международной нефтяной сервисной компании Halliburton.
Но не менее символично, что приглашение норвежцам поступило с критическим запозданием (возможно, стоившим жизни морякам) и только с личного разрешения Президента Владимира Путина. Две страны еще в 1988 году подписали соглашение о поиске и спасании терпящих бедствие в Баренцевом море, но для «Курска» этот механизм задействован не был – как и при аварии АПЛ «Комсомолец» в 1989 году. В отношениях со странами НАТО и нашим единственным натовским соседом Норвегией Россия, очевидно, так и не выработала четкой политики. Если, конечно, под политикой понимать не лозунги о «стратегического партнерстве и особых отношениях», а готовность к решению конкретных вопросов военного и технического сотрудничества.
Нефтяная сага - Статьи о Норвегии
|
Сделать стартовой 
Поставить закладку 
Поиск по сайту 
Карта сайта 
Наши баннеры 
Обратная связь
