Право и правда в Норвегии
 О самом болезненном: разводе, разделе детей и вопросах, связанных со службой опеки в Норвегии, рассказала наша сегодняшняя героиня Екатерина Рейерсен
Многочисленные истории о наших соотечественницах за рубежом, разлученных с детьми, особенно в Скандинавии, получают широкую огласку в СМИ. Мнения по этому поводу высказываются самые разные - от "Вот он, монстр, ювенальной юстиции!", до "России у них поучиться бы".
Сегодняшняя героиня проекта «Окно в Россию» высказывает точку зрения юриста на "особенности национальной эмиграции" в Норвегию. И имеет, на наш взгляд, полное на это право. Ведь Екатерина Рейерсен, уехав из России в 17 лет, после долгих лет учебы защищает наших соотечественников перед норвежским законом.
Profile: Reiersen Ekaterina, адвокат, в Норвегии с 1993 года
- Вы специализируетесь сейчас, насколько я поняла, на делах, связанных именно с семейным, детским и миграционным правом, то есть на вопросах, касающихся наших соотечественников, их семей и их детей, в том числе и в смешанных браках. С какими проблемами сталкиваются наши соотечественники в Норвегии? Мы слышим самую разную информацию, от некоторой можно придти в ужас.
- Проблемы, конечно, разнообразные. Вопрос миграционного права я, наверное, не буду сейчас затрагивать, потому что это чисто технический вопрос - на каких основаниях выдаются те или иные разрешения. Здесь просто надо знать и выполнять закон.
Что касается самых проблемных вопросов, то это вопросы развода, раздела детей при разводе и, соответственно, вопросы, связанные со службой опеки. Почему? Потому что здесь особенно "вылезают" и обостряются разницы менталитетов и разницы культур. Помимо того, что выявляются какие-то недостатки системы, возможно, где-то даже непрофессионализм тех или иных конкретных сотрудников, здесь существуют и системные проблемы.
Что я хочу сказать? Есть хорошая пословица: "Со своим уставом в чужой монастырь не лезут". И поэтому люди, которые сюда приезжают, здесь живут, заключают браки, рожают детей, несут определенную ответственность за то, чтобы ознакомиться с тем, какие существуют законы в этой стране, какие существуют порядки, какие нормы, какие традиции и так далее.
Чаще всего люди разводятся, как правило, через три-четыре-пять лет, когда приехавший человек, в общем-то, еще не достаточно интегрирован, и, в этом случае, нельзя навязывать противной стороне, то есть мужу или бывшей жене и окружающим те нормы, которые они считают правильными только потому, что они с этими нормами сюда приехали. Можно эти нормы выставить на какое-то обсуждение, объяснить, что у нас вот так, а что вы думаете по этому поводу, - должна быть дискуссия.
Конфликты очень часто возникают именно в тех случаях, когда женщина говорит "будет вот так и не иначе" и больше ничего не хочет слышать. Она уверена в своей правоте только потому, что так привыкла, с этим выросла, и она так думает. Но существуют на самом деле разные нормы. И не всегда бывает так, что это и есть самый правильный вариант.
- Подобные ситуации встречаются и в других европейских странах. Кто прав, кто виноват – вот в чем вопрос. Насколько я знаю - а я не раз общалась на эту тему с нашими соотечественниками - чаще всего говорят именно о том, что виноваты наши женщины. Каково Ваше мнение по этому поводу?
- Я считаю, что в большинстве случаев, не говорю, что во всех, если из создавшейся ситуации раздувается сильный конфликт, то виновата та сторона, которая раздувает конфликт. Норвежцы по своей сути, во всяком случае, большинство из них, скорее будут всячески избегать конфликта. Но они будут решительно настроены на то, чтобы их права соблюдались. Просто потому, что он, действительно, ощущает ответственность, он хочет быть частью жизни этого ребенка, принимать участие в решениях и так далее.
К чему призывают все норвежские службы? Они призывают к миру и к тому, чтобы родители нашли какую-то общую платформу для дальнейшего сотрудничества в интересах ребенка. Если мама на это совершенно не настроена, то, конечно, папа ее никак не может принудить. И ему приходится идти в судебные инстанции для того, чтобы доказать свои права. Например, на право общения хотя бы каждый второй выходной с этим ребенком.
И никто, если это совершенно нормальный папа, не алкоголик, не наркоман, его этого права лишить не может. И у ребенка есть право на общение со своим отцом.
Но не все мамы хотят это понимать. Есть, конечно, и папы, которые сами не совсем ориентируются в законах. Допустим, у нас идет речь о годовалом ребенке, и папа «бьет» кулаком по столу и говорит, что после развода имеет право на "половину" этого ребенка. (Так называемые «50 процентов» - неделю тут, неделю там). Но, это, конечно, полный бред, ведь такие дети «50 на 50» не делятся, и правило «50 на 50» не всегда является основным правилом при разводе, при разделе детей.
- Иногда читая в СМИ о наших соотечественницах за рубежом, задаешься вопросом, а могут ли они быть там счастливы в принципе...
- Могут, и таких много, и у меня много таких знакомых. Но о них же в новостях не пишут, о них не кричат, правильно? Эти люди живут своей тихой счастливой жизнью, занимаются своими делами, то есть, им на баррикады не надо. Они есть, их достаточно. Просто в новостях пишут совершенно другие вещи и совсем о других женщинах. И меня не удивляет появление таких личностей. Меня удивляет другое… Удивляет, что об этом пишут, это показывают, снимаются какие-то бредовые документальные фильмы. Более того, есть люди, которые это смотрят, пишут сообщения в Интернет, могут позвонить или написать мне - неужели это правда!? Ну как это может быть правдой?
Вы же понимаете, что у вас в России живут нормальные люди. Но и здесь тоже живут совершенно нормальные, адекватные люди, которые точно также любят своих детей, точно также хотят дать своим детям только самое лучшее. И почему создается весь этот ажиотаж, на который иногда не знаешь, как реагировать, потому что реагировать нужно в таком случае на каждое отдельное слово!
К тому же это очень опасная ситуация. Почему? Потому что подобные личности создают огромные проблемы для женщин, проживающих, в частности, в Норвегии, Швеции, Финляндии. Многие женщины не слушают, например, выступления нормальных мам, нормальных родителей, которые живут своей спокойной счастливой жизнью. Они слушают вот этот бред, и у них создается какой-то стереотип, какое-то свое понимание происходящего. И в следующий раз, когда, не дай бог, конечно, к ним постучится в дверь служба опеки, у этих мам возникает совершено неадекватная реакция. И нам как адвокатам потом еще труднее разгребать эту проблему. Представьте, пришла служба опеки, и тут же идет абсолютно неадекватная реакция со стороны вообще-то вполне нормального человека. Но опека этого человека никогда не видела нормальным - они сразу увидели ее истеричной.
И мне иногда непонятно, почему в средствах массовой информации вот так расставляются акценты. Акценты эти неправильные, во-первых, они неправильно выставляют здесь систему, вообще существующую жизнь. И к тому же они создают большие проблемы для тех родителей, которые здесь проживают и которых, надо, наверное, как-то воспитывать и информировать, чем я сейчас и занимаюсь – начала проводить семинары «Основы службы опеки в Норвегии».
- Катя, любая теория должна базироваться на практике. В данном случае, Вашей практике проживания в стране. Как Вы оказались в Норвегии?
- Мне было 17-18 лет. Сюда я приехала в связи с объединением с семьей вместе со своей мамой, которая вышла замуж за гражданина Норвегии. Вот таким образом мы с моим младшим братом сюда и попали. Мне кажется, это был 1993-1994 год. Примерно 20 лет тому назад.
- Вы попали в новую страну в довольно сложном возрасте, как считают некоторые психологи. В 17 лет человек уже сформирован, у него свои устоявшиеся взгляды, привычки… Вам многое пришлось начинать сначала?
- Мне кажется наоборот. Почему? Именно в 17-18 лет, как это у нас принято было в советское время, дети-подростки заканчивали школы, и всем нужно было думать о том, куда идти дальше. Я к этому времени окончила 11 классов, и мне все равно нужно было думать о будущем. Мне было даже 16 лет, потому что я родилась летом и была самой младшей в классе. И для меня этот переход с одного на другое, был естественным. У меня не было ощущения, что я что-то потеряла или мне чего-то не хватает или какая-то ностальгия, или я чем-то пожертвовала и что-то оставила. Наоборот, мне нужно было куда-то идти по жизни дальше. И я пошла... И чувствовала себя в этой ситуации весьма комфортно.
- А Вы знали язык? Все-таки норвежский язык довольно сложный…
- Нет. Языка я не знала, и не уверена в том, что его можно назвать сложным. Мне кажется - очень простой язык. Грамматически – очень просто! Во-вторых, фонетически по звукам он тоже не сложный. В-третьих, в нем очень небольшой словарный запас. Если в русском языке много прилагательных, глаголов, существительных и синонимов, то в норвежском языке количество слов гораздо более ограниченное, структура языка другая. На самом деле очень логичный язык.
К тому же, у меня были особенные обстоятельства. Я приехала в Норвегию в марте, когда никуда не попадешь – ни на языковые курсы, ни на что-то другое. Вот я и сидела дома с книжками и занималась изучением норвежского языка. Пыталась слушать, ведь когда я приехала, очень хорошо помню, для меня все звучало как одно бесконечное слово, без перерывов, без промежутков. И это было очень непросто. Потом по ходу дела я стала понимать, где слова начинаются, где заканчиваются. Я слушала язык. Очень важно в начальной стадии слушать язык. Подала документы в университет. Поскольку я умная, закончила 11 классов, думала, что меня с распростертыми объятиями везде ждут. Но меня, конечно, никуда не взяли. Сказали, иди, девочка, получай дополнительное образование - гимназическое. Для меня это был удар, я расстроилась. Нужно было добирать необходимые предметы, для того, чтобы дальше учиться. И тогда я обратилась в местную гимназию. В Норвегии система такая: первые 10 классов – неполная средняя школа, это юрисдикция муниципалитета. Затем, совершенно отдельная система – гимназия, 3 старших класса, 3 выпускных – это областная юрисдикция. Это уже отдельная система. Там учатся дети, как в колледже, для того, чтобы получить право поступления в вуз. Мне нужно было пройти эти 3 года гимназии, и я туда поступила. Это была очень смешная история. Я пришла на интервью, у меня что-то спросили, я как-то, видимо, вовремя и как надо кивнула головой, и меня определили не в первый класс, а во второй!
Мне сказали, что я хорошо говорю по-норвежски, хотя я тогда еще не говорила, но к тому моменту умудрилась сдать несколько предметов экстерном, которые не требовали знание норвежского языка - математика, английский, еще что-то. Мне сказали, что не нужно идти в первый класс, иди сразу во второй. Именно в этом классе я стала изучать норвежский язык. Это была совершенно простая норвежская школа, норвежские ученики, а не школа для иностранцев. Мне мало того, что нужно было учить норвежский язык, так еще и успевать по предметам!
Они делали презентации, коллективную работу по проектам, - они это здесь любят. Первые три месяца, наверное, было шоковое состояние, но я больше ничем другим не занималась. Ходила в школу, училась, приходила домой и просто падала от усталости. Видимо, была перегружена. Отдыхала пару часов и дальше до часу, двух ночи занималась только уроками. Помню, что первые три месяца был какой-то кошмар, но нас в советское время много чему учили, но нас никогда не учили сдаваться - врагу не сдается наш гордый варяг! У меня сохранились мои первые сочинения, и по ним виден колоссальный прогресс в языке. К ноябрю месяцу я уже великолепно говорила по-норвежски. Достаточно для того, чтобы делать презентации и все, что угодно. И только так! Так что полное погружение в тот момент мне очень многое дало.
- А после окончания этой гимназии Вы поступили в какой-то вуз?
- Честно скажу, с тех пор, как я окончила гимназию, а это был 1999 год, я только и делала, что училась. Закончила я свое образование формально только в 2012 году. У меня несколько образований. Параллельно при этом я очень много и работала. Сочетание работа-учеба в Норвегии совершенно нормально. Успела и детей родить и квартиру купить. Все это я делала в Норвегии параллельно.
- Вы вышли замуж в Норвегии?
- Да. Родила ребенка. Развелась.
- За норвежца?
- Нет. За русского. Не получилось. Так в жизни бывает.
- А какие же образования у Вас за плечами?
- Изначально после гимназии я поступила в консерваторию на исполнительский факультет по классу фортепьяно. Одновременно была еще зарегистрирована студентом в университете города Тромсё, где должна была изучать философию, которая является обязательным предметом на первых курсах во всех университетах Норвегии.
Проучившись год в консерватории, поняла, что эта дорога не для меня, и ушла после первого курса. Дальше поступила в университет в Лунде. Честно говоря, в то время я не знала, что буду дальше делать. Пока думала, просто поступила на первый попавшийся факультет. Это оказался факультет славянских, русского и английского языков. Там я проучилась год, затем, наконец, определилась и поступила дальше в университет в Осло на историко-филологический факультет. Так что по образованию я еще и переводчик, и у меня есть авторизация. И с 2000-го года по данный момент я работала переводчиком. Я и сейчас иногда этим занимаюсь, поскольку мне это до сих пор нравится. А в 2002-м году я поступила на юрфак университета города Осло. Но закончить его в нормированное время, то есть через пять лет, у меня не получалось по ряду обстоятельств. То у меня была переводческая учеба, то у меня дети стали рождаться, то одно, то другое, я брала академотпуск, и, завершила это юридическое образование только в 2012-м году.
- Вы уже довольно давно живете в Норвегии, и становление Вас как взрослого человека началось именно там. Как повлияла на Вас жизнь в этой стране, как Вы воспринимаете Норвегию? Что она для Вас?
- Во-первых, хочу уточнить про мое становление. Все-таки я считаю, что большая часть ценностей закладывается у человека в детстве. Результат имеет свои истоки, а истоки у меня все-таки русские. У меня здесь мало, в общем-то, каждодневного контакта именно с русскими, проживающими в России. Я много перевожу и знаю, что сейчас те русские, которые живут в России и мы, в принципе, отличаемся. Я прожила здесь 20 лет. И могу себе на данный момент позволить быть более, наверное, идеалистичным человеком, то есть могу себе позволить отстаивать те ценности, которые считаю правильными. И никто меня в этом не может остановить. Потому что нет никаких объективных или субъективных причин, которые могут это сделать. И в этом плане я очень благодарна Норвегии, потому что именно эта страна мне дала эту возможность. Ценности в меня заложили в России, а какое-то последующее образование и материальную базу, которая мне дает эту личную свобода, я получила здесь. И поэтому меня как человека, как личность, никто не переубедит в том, что я считаю правильным. Понимаете?
- А что Вы считаете правильным? Вы сейчас говорили о своих жизненных ценностях - что это такое, какие они?
- Это зависит от того, в какой мы сфере находимся. Если это касается моей работы, то это, в частности, какая-то неподкупность. Говоря о воспитании детей, могу сказать, что я не совсем одобряю, например, норвежский подход в воспитании - это полная свобода. Думаю, что это граничит с какой-то определенной нравственной распущенностью в том плане, что нельзя перекладывать на плечи детей полную ответственность за свой выбор на ранней стадии жизни. Взрослые несут ответственность за определенное руководство или за те ценности, которые они в детей вкладывают. Другое дело, какими методами это делается. Если это делается методом давления или методом кнута, это, конечно, неправильно. Но, тем не менее, взрослые должны отвечать за многие вещи в жизни детей. То, что я наблюдаю в Норвегии, далеко не всегда совпадает с моими взглядами. Например, ребенок занимался чем-то: танцами, музыкой или еще чем-нибудь, но как только он сказал "я больше не хочу" – следует ответ: «ну хорошо, дорогой, не занимайся». Я считаю, что это неправильно, потому что ребенок должен научиться и работать, и доводить дело до конца.
- Катя, прожив 20 лет в Норвегии, Вы скучаете по чему-то, что было в Вашем детстве, юности, чего Вам там не хватает?
- Мне в Норвегии в данный момент не хватает, наверное, той системы школ, которые были у нас. Моим родителям было проще - мы жили по расписанию: пришел из школы, поел тарелку супа, взял сумку, побежал в музыкальную школу.
Я не помню, чтобы родители меня возили, развозили, приводили, что-то сильно проверяли. Я жила по своему расписанию. В Норвегии это очень тяжело - детей надо привезти, отвезти, проводится куча внеклассных мероприятий, - это какой-то кошмар, честно скажу. Мне не хватает здесь системности. Мои родители занимались своей работой, приходили домой, готовили еду. Я, сколько себя помню, с восьми лет сама себя уже отводила, приводила и занималась своими уроками.
- А бабушки помогают?
- Бабушка помогает, привозит, отвозит, но у нас бабушка тоже занятая. В Норвегии, как правило, бабушки далеко живут, и это не принято. Если бы не бабушка, я вообще не знаю, как бы справлялась.
- Может быть, Вы еще не до конца влились в норвежский менталитет, в норвежскую жизнь? В противном случае, Вы бы, наверное, со всем этим справлялись…
- Нет, извините. Есть разница между ассимиляцией и интеграцией. Я очень хорошо интегрирована, но ассимилироваться просто напрочь отказываюсь. Вы, наверное, слышите это по моей речи. За 20 лет проживания в Норвегии с русским у меня все в порядке!
Беседовала Надежда Ширинская
Опубликовано: БНИЦ/Шпилькин С.В. Источник: Голос России
Право и правда в Норвегии или "Ассимилироваться я напрочь отказываюсь" («Окно в Россию» )
|
Сделать стартовой 
Поставить закладку 
Поиск по сайту 
Карта сайта 
Наши баннеры 
Обратная связь
