А.А. Степихова. Ролевая игра в жизни и литературе
 Почему один человек вызывает интерес у другого? Разные авторы по-разному отвечают на этот вопрос.
В данной работе мы применим одну из идей концепции «социальной драматургии» Эрвинга Гоффмана, известного американского социолога и социального психолога, для анализа художественного мира произведений Ф.М. Достоевского «Бесы» и К. Гамсуна «Мистерии», взаимоотношений героев, их внутренних и внешних конфликтов.
Э. Гоффман исследует сложный контекст переживаний вступающих во взаимодействие людей и создаваемый ими проект поведения, соответствующий либо идеалам данного человека, либо его прагматическим целям и задачам.
Желание отдельного человека играть роль, примерить, надеть какую-либо «маску» связано не только с желанием установить с обществом определенные отношения, но и с желанием очертить некие границы, за которые не могли бы зайти «непосвященные», с желанием оградить свою внутреннюю жизнь от чужого взгляда, то есть с сохранением некой своей личной тайны.
Обратимся к идее Э. Гоффмана о том, что окружающие, не знакомые с индивидом, тщательно собирают отдельные данные, основываясь на его поведении и наружности. Это позволяет использовать уже имеющиеся у них знания о людях, приблизительно похожих на того, с кем они общаются. «Окружающие могут формировать свои представления о незнакомом индивиде на основе того, что индивид говорит сам о себе или на основе информации, содержащейся в его документах».. Если же они знакомы с индивидом или же слышали о нем какую-то информацию, то они могут строить предположения относительно его психологических черт, идеалов, ценностей, стремлений или просто интересов и пытаться предвидеть его будущее поведение.
С подобной ситуацией мы встречаемся в романе Достоевского в ходе знакомства со Ставрогиным. Жители города, в котором живет его мать, по рассказам и слухам о разгульной жизни Николая в Петербурге, ожидали встретить «какого-нибудь грязного оборванца, испитого от разврата и отдающего водкой», но увидели «изящного господина», державшего себя так, «как мог держать себя только господин, привыкший к самому утонченному благообразию». Здесь раскрывается одна из характернейших черт Ставрогина: сознание собственной отличительности, превосходства над другими, неприменимость к себе никаких «стереотипов».
По Э. Гоффману, индивид заинтересован в осуществлении контроля за поведением других и будет подавать себя так, как ему хотелось бы, чтобы его воспринимали. Своим поведением индивид может вызвать определенную реакцию, которая ему была бы полезна в данный момент.
Для правильного реагирования на действия другого индивиду очень важна первая информация, полученная об этом другом. Автор рассматривает такие составляющие первой информации:
1. самоподача индивида;
2. придерживание им уже представленного и «избегание отговорок»;
3. возможность возникновения дополнений и изменений к первоначальному образу;
4. развитие дальнейших действий индивида из его начальных позиций;
5. взгляд на традиционное общение как на действие, в котором индивид делает свой выбор в начале знакомства и в дальнейшем придерживается этой линии общения с другими людьми.
Подобная последовательность приводит к достижению определенной цели. Таким образом, практическая сторона взаимодействия становится определяющей — это достижение выгоды.
Применяя данную схему поведения к ситуациям, в которых действуют герои Ф. Достоевского Н. Ставрогин и К. Гамсуна Нагель, становится ясно, что их действия не вписываются в заданные границы. Герои отказываются от правил «игры», принятых в обществе: от «поддержания видимости показного единодушия», которое облегчается тем, что «каждый участник скрывает свои собственные желания за заявлениями, в которых утверждаются общепринятые ценности»; они рвут «соглашение» с этим обществом. Их цель — не желание найти согласие с окружающими, а желание эпатировать, самоутвердиться, почувствовать свое превосходство. Обоих героев влечет и опьяняет беспрерывное упоение победой и сознание, что над ними нет победителя.
Ставрогин и Нагель, говоря языком Гоффмана, являются наблюдателями «информационной игры» окружающих их людей. А «искусство проникать в усилия индивида сыграть спонтанность, развивается лучше, чем наша способность манипулировать своим собственным поведением», поэтому «наблюдатель скорее всего имеет преимущества перед актером». Герои романов не могут восприниматься (или же в очень редких случаях) «актерами» «театрализованного действа» в гоффмановском понимании, поскольку они не пытаются играть по установленному обществом сценарию, напротив, они стремятся постоянно его нарушить. Да, Ставрогин и Нагель «играют», но поскольку их действия направлены не на желание найти связь с обществом, лишены практичности, действия эти оказываются непонятными и непредсказуемыми.
Так, Ставрогин по прошествии нескольких месяцев приезда его в родной город «ни с того ни с сего сделал две-три невозможные дерзости разным лицам… дерзости эти совсем неслыханные, совершенно ни на что не похожие, совсем не такие, какие в обыкновенном употреблении, совсем дрянные и мальчишнические, и черт знает для чего, совершенно без всякого повода».
В поведении Нагеля мы тоже обнаруживаем много странного. Все его поведение характеризует элемент игры, так как он выдает себя не за того, кем является.
Да, конечно, наша жизнь, как и жизнь героев Ф.М. Достоевского, похожа на игру, ее можно воспринимать как театр, но она не исчерпывается этой театральностью. Концепция Э. Гоффмана интересна и действительно применима к реальной жизни, но лишь частично. Она в состоянии описать только самые обыденные, житейские ситуации, герои которых имеют своей целью завладеть расположением другого и благодаря этому достичь того, что им необходимо в двух моделях: я-для-другого и другой-для-меня. Уязвимость теории социальной драматургии именно в том и состоит, что каждое действие индивида строится на основе его практических задач. Сущность же человека не определяется только его практицизмом. И герои Ф.М. Достоевского, К. Гамсуна выражают мысль о том, что в человеке много неожиданного, спонтанного и непредсказуемого.
Философия XX века: школы и концепции: Научная конференция к 60-летию философского факультета СПбГУ, 21 ноября 2000 г. Материалы работы секции молодых учёных «Философия и жизнь». СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2001.
(c) А.А. Степихова
А.А. Степихова. Ролевая игра в жизни и литературе
|
Сделать стартовой 
Поставить закладку 
Поиск по сайту 
Карта сайта 
Наши баннеры 
Обратная связь
