Рецензия на фильм Голод (SULT) Хеннинга Карлсена (1966)
 Историю экранизаций произведений Кнута Гамсуна – а таковых было немало – интересно рассматривать сквозь призму его драматичных отношений с разными странами. Обилие норвежских, датских и шведских фильмов понятно: творчество Гамсуна – одно из главных достояний скандинавской культуры. Норвежская экранизация романа "Соки земли" появилась уже через год после получения Гамсуном Нобелевской премии за него (1920), и писатель, насколько известно, остался фильмом доволен.
В России Серебряного века Гамсуна любили как нигде, иногда публикуя его романы раньше норвежцев. О нем восторженно писали Чехов, Блок, Куприн, Горький. Неудивительно поэтому, что первые две экранизации появились именно здесь – в 1916 и 1917 годах (единственный советский фильм был снят только в 1988 году).
Гамсун обожал Германию, ненавидел Америку и, особенно, Англию. Именно за эти воззрения, сблизившие его с нацизмом, ему пришлось поплатиться после Второй мировой войны. Германия отвечала писателю взаимностью, многократно перенося его произведения на экран – как до войны, так и после. Режиссеры же англоязычного мира творчество Гамсуна игнорировали до последнего времени.
Наиболее титулованным фильмом является Голод Хеннинга Карлсена: он участвовал в основном конкурсе Каннского кинофестиваля, получил главную датскую кинопремию "Bodil" за лучший фильм, актера Пера Оскарссона наградили четырежды: в Канне, Дании, Швеции и США. Самыми экранизируемыми произведениями предсказуемо оказались Пан (одну из версий в 1995 году снял тот же Хеннинг Карлсен) и Виктория.
В 1960-е годы кино Дании переживало не лучшие времена. Давно закончился "золотой век" немых фильмов компании Nordisk Film, завершал свой путь великий Карл Теодор Дрейер, а до времен двукратного триумфа Билле Аугуста в Канне и господства триеровской Догмы было еще далеко. Самыми заметными датскими режиссерами в европейском киномире в этот период были Йорген Лет и Хеннинг Карлсен.
Карлсен (р. 1927) пришел в игровое кино из документалистики, что было очень кстати во времена "новых волн", накативших тогда на европейский кинематограф. На его режиссерское видение оказали большое влияние фильмы одного из создателей "cinema verite" – француза Жана Руша и британское движение конца 1950-х "Свободное кино". По признанию самого Карлсена, его всегда особенно занимали отношения между литературой и кино. Первым его игровым фильмом стала экранизация романа Надин Гордимер, тайно (!) снятая в Южной Африке времен расцвета апартеида (Дилемма, 1962). Режиссера не удовлетворял подход к экранизации как к простой адаптации литературного первоисточника для экрана. Книга должна была вдохновлять на создание самостоятельного и самоценного фильма. Отличным "вызовом" для Карлсена и пиком его режиссерской карьеры стала работа с романом "Голод" норвежского классика Кнута Гамсуна (1859-1952).
Отчасти автобиографичный, роман, опубликованный в 1890-м году, принес Гамсуну первую славу. Параноидальный рассказ молодого провинциального писателя о своих скитаниях по столичной Христиании (ныне Осло) в поисках вдохновения, еды и работы стал новым словом в литературе, предварив интроспективные эксперименты писателей ХХ века, в том числе введение "потока сознания". Сюжет отодвигался на задний план, растворялся в передаче настроений, впечатлений и фантазий абсолютно одинокого героя, его душевных метаний – от мрачного отчаяния, доходящего до богоборчества, к ничем не сдерживаемой эйфории, в том числе любовной. "Реальность" в книге – это реальность воспаленного, надтреснутого сознания героя, в котором предметы зачастую теряют реальные очертания, невероятно раздуваются и лопаются как пузыри. Герой не просто голоден, он лишен малейшей точки опоры, полубезумен в реакциях и эксцентричен в поступках.
"Достоевский – единственный художник, у которого я кое-чему научился", - писал Гамсун. Героя Голода можно "поверить" несколькими персонажами русского писателя. С Раскольниковым его роднит положение нищего интеллектуала, непомерная гордыня и болезненная мнительность. С Мечтателем из "Белых ночей" – фиксация собственных фантазий, асоциальность и бесцельная городская одиссея. Как и "подпольный человек" он постоянно пренебрегает собственной выгодой ради одного лишь "самостоятельного хотения"; как Мышкин – проявляет иногда чистое, абсолютное бескорыстие, которое окружающие вполне могут счесть "идиотизмом".
Фильм по "Голоду" могли бы снять немецкие экспрессионисты еще в 1920-е. В конце концов, у них и Гамсуна были общие авторитеты – тот же Достоевский, Ницше, Стриндберг, общие цели – через аффект, субъективность и динамизацию реальности разрушить привычные связи упорядоченного мира, открывая сущность жизни и человеческого сознания. Фактура романа – мрачный и душный город как тюрьма, емкие жуткие образы ("стая мелких хищников вселилась в мое тело и грызла его изнутри", "я разлагался изнутри, во мне разрасталась какая-то черная плесень" и т.п.) – роднят книгу с эстетикой экспрессионизма.
Влияние последней можно заметить в фильме Хеннинга Карлсена (например, в применении глубоких до абсолютной черноты теней), однако он, разумеется, идет своим путем. Карлсен существенно снижает не совсем приемлемый для режиссера 1960-х, к тому же с прошлым документалиста, "градус" аффекта, делая драму по-своему лаконичной и строгой.
Мимолетные впечатления героя (безымянного в романе, а фильме получившего имя "Понтус") передаются с помощью резкого, быстрого монтажа - камера просто ненадолго следует за его взглядом. Христиания предстает городом не зловещим, но провинциальным по духу, деловитым, обшарпанным и тесным. Возможные при решении фильма гипертрофированность и гротескность Карлсен почти исключает. Искаженные предметы искажены по-настоящему: они просто уродливы. Так, режиссер подбирает на эпизодические роли какие-то брейгелевские типажи – нищих, калек, старух, вызывающих у Понтуса гримасы отвращения. Лаконично и музыкальное сопровождение: это лишь несколько тревожных, будоражащих тактов, повторяющихся в особо неприятные минуты, и звуки шарманки, напоминающие о кругах безнадежности, которыми ходит Понтус.
С другой стороны, Карлсен существенно интенсифицирует накал фильма за счет нового выстраивания сюжета. Изначально сюжет вторичен, именно поэтому оказалось возможным использовать его по-новому, перетасовать мотивы, не искажая смысл первоисточника, но динамизируя повествование. Например, если герою Гамсуна иногда везло - ему удавалось заработать и поесть, то Карлсен не дает зрителю передышки: Понтус лишь теряет, но никогда не находит, он жует бумагу и стружку, а при малейшем соприкосновении с едой его просто выворачивает наизнанку.
Фильм был созвучен эпохе с ее интересом к измененным состояниям сознания. Голод и в романе, и в фильме стал естественным галлюциногеном, приводя и без того нервного героя к "ликующему безумию" ("боль надо мной не властна, мысль не знает удержу"). К середине 1960-х уже были сняты фильмы, которые существенно расширили языковые средства для передачи в кино работы сознания – Земляничная поляна, В прошлом году в Мариенбаде, Восемь с половиной, Отвращение. Приемы, которые использовались раньше для четкого перехода к показу фантазий, сновидений и галлюцинаций, перестали быть обязательными. В Голоде подобные моменты еще отделены, но эта отдельность как бы объективирована – все покрыто белесой пеленой и однажды в такой момент Понтус спрашивает у полицейского "Разве сейчас такой густой туман?". Таким образом, эта пелена – уже не столько маркер перехода к иному состоянию, сколько попытка максимально приближенно передать сюрреалистичные видения голодающего писателя.
Основной нерв фильма, разумеется, держит главный герой. За свою тонкую и контрастную игру на грани трагического и комического шведский актер Пер Оскарссон получил приз в Канне и еще несколько наград. Главную женскую роль – странной женщины, которой Понтус дает фантазийное имя "Илаяли", – сыграла актриса из "бергмановской" плеяды Гуннел Линдблом (Седьмая печать, Девичий источник, Молчание). Фильм стал последним для художника Эрика Аэса, который работал с Кавальканти, Ренуаром и Дрейером. Упоминавшуюся музыкальную тему написал польский композитор Кшиштоф Комеда, известный своим частым сотрудничеством с Романом Полански.
В Дании Голод Хеннинга Карлсена, очень созвучный первоисточнику, но при этом абсолютно самоценный, считается настоящей классикой. Он вошел в "Коллекцию Ларса фон Триера" наряду с фильмами Гертруда Дрейера и Добро и зло Йоргена Лета. В 2006 году был опубликован "Датский культурный канон" – перечень произведений искусства, официально признанных неотъемлемой частью датских культурных ценностей. Голод, что показательно, вошел в короткий список – всего 12 названий – лучших фильмов страны, кино которой на самом деле знало много настоящих удач.
Автор: Ксения Косенкова
Источник: "Синематека"
Рецензия на фильм Голод (Sult) Хеннинга Карлсена (1966)
|
Сделать стартовой 
Поставить закладку 
Поиск по сайту 
Карта сайта 
Наши баннеры 
Обратная связь
