«О шведах, норвежцах и датчанах»
 глава из книги Т.А.Чесноковой "Шведская идентичность. Изменение национального менталитета"(М., РГГУ, 2008)
«О шведах, норвежцах и датчанах»
Этнический образ шведов в других скандинавских странах
Из всего многообразия этнических стереотипов этнология выделяет группу стереотипов восприятия, под которыми обычно понимается упрощенный, схематизированный, эмоционально окрашенный, устойчивый образ какой-нибудь этнической общности, распространяемый на всех ее представителей. С помощью этнических стереотипов формируется значительная часть представлений о разных народах. Разумеется, стереотипы лишь частично похожи на оригинал, но именно они “работают” в межкультурных контактах.
Содержание “образа Другого” определяется культурными ценностями конкретной этнической группы, социально-политическим и экономическим контекстом ее развития, характером исторических контактов.
Оке Даун обращал внимание на психологическое исследование профессора Андерса Ланге, где было представлено отношение шведов к различным этническим группам по принципу сходства/несходства.4 Шкала, по мере убывания сходства, выглядела следующим образом: норвежцы, датчане, финны, англичане, белые американцы, немцы, саамы, эстонцы, евреи, поляки, итальянцы, латиноамериканцы, югославы, греки, цыгане, турки, китайцы, черные африканцы. Шведы не используют слово “чужой” (frдmling) по отношению к своим скандинавским соседям, к англичанам, немцам и американцам.
В скандинавистике существует традиция рассматривать скандинавские страны – Швецию, Данию, Норвегию, – как единую общность, сформированную определенными географическими, историческими, социально-экономическими и культурными условиями. Несколько особняком стоят Исландия и Финляндия. Обращаясь к вопросам межкультурной коммуникации, следует выделять скандинавский регион в целом, учитывая как общие черты, характерные для каждой из трех стран, так и те различия, которые зависят от конкретных проявлений национального менталитета в коммуникационном процессе.
Скандинавские страны объединяет прежде всего их географическое положение на северо-западе Европы. Норвегия и Швеция поделили между собой Скандинавский полуостров, тогда как Дания расположена большей частью на островах и имеет сухопутную границу с Германией. Общность географических условий не в последнюю очередь послужила причиной и общих тенденций социально-экономического и общественного развития региона. Социальные изменения происходили здесь главным образом путем реформ, всегда поддерживались тесные хозяйственные связи друг с другом, возникали сходные системы политических партий. Все три государства – конституционные монархии. Такие организации межгосударственного сотрудничества, как Северный Совет и Совет министров северных стран, позволяют сделать вывод, что в скандинавском регионе с 1950-х годов существует общий рынок и свой северный ЕС.
В своем историческом развитии скандинавские страны прошли ряд общих для них этапов и в разные периоды образовывали различные государственные объединения. Эпоху викингов пережили народы всех трех стран. Примерно в одно время, на исходе эпохи викингов в Скандинавии распространилось христианство, и сегодня три страны исповедуют лютеранство. В Средние века, с целью противостоять усилению немецкой экспансии в Северной Европе (прежде всего Ганзейскому союзу), три государства подписали соглашение об унии (шведский город Кальмар, 1397 год). Это династическое и военно-политическое объединение получило название Кальмарской унии. Три страны объединились под властью датской короны, т.е. первенство в унии имела Дания, как самая населенная и богатая в то время из трех стран.
Но если Швеция с 1523 года стала существовать как независимое национальное государство, расторгнув унию, изгнав датчан и избрав на престол Густава Васу, – то Норвегия оставалась под властью Дании вплоть до начала XIX века, что неизбежно наложило отпечаток на общественно-политическое, экономическое и культурное развитие страны. Только после Наполеоновских войн, по мирному договору 1814 года, Дания уступила Норвегию шведскому королю. Следовательно, Норвегия из датской провинции превратилась в относительно самостоятельное государство, вошедшее в унию со Швецией. 17 мая 1814 года Норвегия приняла свою первую конституцию в Эйдсволле. Как независимое национальное государство, Норвегия существует только с 1905 года, когда была расторгнута уния со Швецией. Нынешняя королевская династия в Норвегии ведет свое происхождение от датской.
Общность исторического развития обусловила собой и единство культуры скандинавских стран. И прежде всего это языковое родство скандинавов, что позволяет им с большей или меньшей степенью легкости понимать языки друг друга. Исландские саги, “Эдда”, поэзия скальдов – таково общее наследие древнескандинавской письменной культуры. Быт и нравы, обычаи и верования эпохи викингов отразились в этих литературных памятниках.
Интеграционные процессы последних десятилетий в Европе заставляют скандинавов больше изучать и собственный национальный менталитет, национальные особенности и традиции. На фоне процессов глобализации и объединения Европы заново уточняется скандинавская региональная специфика, общность скандинавской культуры. Но наиболее интересными и притягательными оказываются различия, а не сходство. И эти различия проявляются уже на уровне стереотипов восприятия друг друга, на уровне “образа соседа”, в несходстве менталитетов, на формирование которых оказали влияние в том числе и исторические конфликты и “обиды”.
Известный советский писатель и журналист Геннадий Фиш отмечал, что шведы – это англичане Скандинавии, датчане – французы, а норвежцы – русские Скандинавии. Действительно, шведы наиболее церемонны и чопорны, датчане больше других обладают чувством юмора и изяществом, а норвежцы наиболее открыты для общения и отзывчивы.
Конечно же, “старшим братом” в Скандинавии по традиции считается Швеция. Она же и страна с наибольшей численностью населения в регионе ( около 9 млн. человек в Швеции, 5,2 млн.человек в Дании, 4,5 млн. человек в Норвегии). Норвежцев отличает яркое проявление патриотизма, возможно, в силу того, что их государство – сравнительно молодое. Источником особой гордости служит превращение Норвегии в нефтяную державу, вошедшую к концу XX века в число самых богатых стран мира. Дания же гораздо чаще относит себя к континентальной Европе и раньше других скандинавских стран была интегрирована в общеевропейские структуры.
Отличительные черты национальных менталитетов каждого из трех скандинавских народов дает им повод для бесконечных упражнений в остроумии и вышучивании друг друга. На юмористическом уровне межкультурные различия прекрасно описаны датским писателем Вилли Брайнхольстом в новелле “Скандинавский викинг сегодня”.
Писатель начинает с внешности своих героев. Если взять шведского, норвежского и датского викинга и посадить их за хорошо сервированный стол, то разница между ними сразу же станет очевидной. “Швед голубоглаз, худощав и очень высок, он выше остальных – настолько выше, что ему иногда предлагают сесть, хотя он уже давным-давно уселся.(...). Датчанин голубоглаз, невысок и кругл – он круглее всех. Это последнее объясняется тем, что Дания – сельскохозяйственная страна, а любимое занятие датчанина – еда. (...) Среди трех скандинавов отличить норвежца довольно легко. Во-первых, он сам с первых же слов обратит ваше внимание на то, что именно он является норвежцем. Во-вторых, его можно узнать по значку в петлице: значок представляет собой либо норвежский флаг на фоне эмблемы лыжного клуба, либо эмблему лыжного клуба на фоне норвежского флага”.5
Забавны и не лишены истинности описания скандинавских языков в новелле. Шведский считается одним из самых красивых в мире. “Торжественная месса, фанфары, колокола Миланского собора – вот что такое шведский. Норвежский язык сразу же наводит на мысль о том, что Норвегия – горная страна. Когда норвежец начинает говорить, кажется, что он привык беседовать на расстоянии: он, скажем, в долине, а его собеседник – на вершине горы. (...) Датский же язык, если верить норвежцам и шведам, и не язык вовсе, а катар верхних дыхательных путей”.
Если же заставить героев новеллы высказаться друг о друге, то норвежец, скорее всего, скажет о своих скандинавских братьях что-нибудь вроде: ”Они же не виноваты, что они не норвежцы”. Датчанин вспомнит оккупацию Норвегии во второй мировой войне: “Норвежцам тяжело приходилось в войну, они сражались как черти”, – а про шведов добавит, что они “тоже хороший народ, особенно когда один на один встречаешься и есть что выпить”. Швед будет характеризовать других скандинавов следующим образом: норвежцы – закоренелые индивидуалисты, каждый норвежец – сам себе королевство, а датчане – веселые и напористые.
Новелла Брайнсхольта отразила в юмористическом свете те самые стереотипы, которые были сформированы в условиях определенного общественного развития, совместного исторического и культурного опыта.
В этнологии разделяют понятия этнических стереотипов и этнического образа.6 Образ представляет собой выражение основных типических свойств и основывается на чувственном восприятии представителей других этносов. Выделяя какую-то специфическую черту поведения индивида, этнический образ формирует общее представление о представителях того или иного этноса в целом. Проблемы взаимовосприятия и межкультурной коммуникации часто освещаются в прессе скандинавских стран, где публикуются, в частности, данные разнообразных социологических опросов. Так, крупнейшая шведская газета “Дагенс нюхетер” приводит отзывы о шведах их скандинавских соседей, включая финнов.7 Согласно этим данным, современные датчане считают шведов слишком скучными и наивными, а их жизнь – чересчур регламентированной. Они высмеивают законопослушных шведов и огромное количество всяких запретов и правил, которым те подчиняются. Наивными и слишком доверчивыми представляются шведы датчанам и в деловой жизни. Наконец, датчане с ужасом взирают на шведскую государственную политику в сфере продажи алкоголя и подсмеиваются над шведами, приезжающими в Данию закупать алкогольные напитки по более низким ценам. Однако сами шведы говорят, что датчане рано или поздно перенимают у шведов все то, над чем сперва потешались, –ремень безопасности в машине, шлем для велосипедистов и пр.
Норвежцы тоже не в восторге от законопослушных шведов, которые всегда подчиняются вышестоящим инстанциям. Сами же норвежцы как раз не любят склоняться перед авторитетами, они более независимы и индивидуалистичны, более своенравны. Вместе с тем они признают, что шведы в сравнении с ними более цивилизованы. Однако шведская чопорность, натянутость, стремление все планировать изрядно раздражают норвежцев. В ходу у норвежцев выражение: “en stiv svenske” (чопорный швед).
Финны же видят шведов как людей излишне обстоятельных, основательных, долго планирующих каждый свой шаг, в известной мере нерешительных. Финны считают также, что шведы слишком уж вежливы, любезны, иногда можно быть и погрубее. Финны сравнивают шведа с медвежонком, который сидит в своей большой и надежной Вольво и всю жизнь едет со скоростью 90 км в час. Шведы же часто посмеиваются над неумеренным употреблением алкоголя в Финляндии.
Стереотипные представления скандинавов друг о друге десятилетием ранее, в 1980-е годы, представлены в книге известного шведского этнолога Карла-Улова Арнстберга “Шведскость. Культура, отрицающая культуру”. Глава “Между скандинавами” по сути и основана на большом эмпирическом материале, собранном автором. Один из главных выводов Арнстберга: датчане более критично относятся к шведам, чем норвежцы. Если норвежцы считали шведов “старшим братом”, людьми педантичными, аккуратными, великодушными, то датчане, видя в шведах людей рассудительных, компетентных, любящих планирование, оценивали их также как лицемеров и формалистов. Шведы же традиционно воспринимали норвежцев как расторопных, открытых, сговорчивых, слишком откровенных, националистически настроенных, а датчан – как приветливых, ироничных, эгоистичных, скупых, аморальных.8
Одним из свойств менталитета, общих для всех скандинавских стран, является честность в ведении дел. Именно эти страны относятся к наименее коррумпированным в мире. Социологическая группа “Transparency International” рассчитала индекс коррупции и провела соответствующее исследование в 90 странах. Самая свободная от коррупции страна - Финляндия. На второе место вышла Дания, затем Швеция. Шестое место поделили Исландия и Норвегия.9
Остановимся более подробно на тех дискуссиях и публикациях, в которых отразилось восприятие шведов датчанами и норвежцами.
Питер Гунделак, профессор социологии Копенгагенского университета, издал в 2002 году книгу “Det er dansk”, где отдельная глава посвящена тому, как датчане и шведы описывают друг друга. Автор делает вывод, что почти все датские тексты о шведах – негативные, в ходу у датчан понятие “Forbudssverige” (Швеция – страна запретов), – тогда как шведские тексты описывают датчан в более положительном духе. Дания воспринимается как южная (по отношению к Швеции) страна, где люди живут свободнее, легче, радостнее.
Ранее тот же автор, исследуя шведскость в своей монографии “Tillfжldet Sverige” (1983, 2-е изд. – 1990), констатировал, что датчане воспринимают шведскость как что-то вроде психического заболевания, симптомы которого – лицемерие в вопросах алкогольной политики, двойная мораль и т.п. Мифы в этих описаниях развенчивает Ёран Эрикссон в статье “Братская любовь”.10 Впрочем, мифом является и датская свобода от условностей. По мнению Эрикссона, в датском обществе на самом деле еще больше правил и более жесткая регламентация, чем в шведском.
Посольство Швеции в Копенгагене заказало проведение исследования, на результаты которого ссылается Эрикссон. Оно показало, что в действительности датчане думают о шведах гораздо лучше. Однако чем лучше датчане думают о шведах, тем более прохладно относятся к ним сами шведы.
Питер Гунделак выделяет в автостереотипе датчан представление о “датской душевности”. Сами датчане видят в этой душевности, приветливости, добродушии (hygget) типично датскую черту, которой нет у других народов. Шведы, однако не видят в этом душевном общении ничего, кроме “манеры расслабиться и выпить пива в компании друзей”. Оборотная сторона датского автостереотипа – самодовольство. Многие датчане уверены в том, что их страна – лучшая в мире и что сам мир был бы лучше, если бы брал пример с датчан (по замечанию Ёрана Эрикссона, гораздо меньше шведов думают так о Швеции).
Своеобразные наблюдения над природой шведского менталитета принадлежат современному датскому режиссеру Симону Стахо. Он снял целый ряд фильмов о Швеции, со шведским актером Микаэлем Персбрандтом в главных ролях, и эти фильмы стали широко известны в Швеции: “Dag och natt” (2004), “Bang bang orangutang” (2005). Герой фильмов – современный швед, который большую часть времени проводит за рулем своей машины, “в столкновении с действительностью”.11 В интервью “Дагенс нюхетер” режиссер сказал, что чем больше он находился в Швеции, тем больше его интересовало шведское общество и особенности менталитета. Симон Стахо считает, что у шведов гораздо выше уровень амбиций, притязаний, перфекционизма, чем у многих других народов. Поэтому борьба между желанием сделать успешную карьеру и любовью, семейными ценностями – более кровавая именно в Швеции. “Страна переполнена маленькими атомными бомбами, сидящими за рулем своих больших автомобилей, направляющимися в свои великолепные виллы.”12
Часто можно услышать мнение о том, что Дания и Норвегия испытывают “комплекс младшего брата” по отношению к Швеции. Комплекс связан с историческим прошлым скандинавских народов. В частности, Норвегия не забыла расторжения унии и различной позиции Норвегии и Швеции во Второй мировой войне. Некоторая неприязнь к шведам сочетается с пресловутым комплексом младшего брата, несмотря на норвежский нефтяной бум и победы в спорте. Однако мифологизация этого комплекса отчасти подверглась критике в 2005 году, когда праздновалось 100-летие расторжения унии между Швецией и Норвегией и когда увидело свет много новых изданий по этому вопросу. Будучи “младшим братом”, Норвегия тем не менее опережала Швецию во многих отношениях: в ней раньше началось строительство железных дорог, раньше была создана рабочая партия, раньше введено всеобщее право голоса и для мужчин, и для женщин. Многие реформы в социальной сфере (школы, больницы и пр.) тоже были проведены норвежцами ранее шведов. Норвежская конституция 1814 года была гораздо радикальнее шведской 1809 года. Известный шведский историк Свен-Эрик Лидман утверждает, что в своем политическом развитии Норвегия, по сути, всегда опережала Швецию.13
Гейр Лундестад, известный историк и директор норвежского Нобелевского комитета, считает, что главное в норвежской идентичности – это идеал равенства, т.е. приверженность социалистической идее.14 Вместе с тем следует добавить, что обратная сторона равенства, где знак плюса меняется на знак минуса, – “закон Янте”, т.е. подавление личности коллективом.
Томас Хюлланд Эриксен, профессор социальной антропологии университета Осло, издавший в 1990-е годы книги о “типично норвежском” и о норвежской идентичности,15 подвергает критике национально-романтический образ Норвегии. Он считает, что нефтяные деньги, сделавшие Норвегию самой богатой страной в Европе, вместе с тем превратили ее в страну самодовольную, эгоцентричную. Мещанское самодовольство ведет к националистическому самовосхвалению.16
Не обходится без скандалов между Швецией и Норвегией в оценке друг друга. “Норвежцы – это последнее советское государство. Они неслыханные националисты. И у них все – политика”, – такие слова произнес в 1999 году шведский министр экономики Бьёрн Русенгрен, комментируя неудачу сделки между компаниями Телиа и Теленор по шведскому телевидению, думая, что камера уже выключена. Впоследствии он объяснил, что это шутка и через норвежское телевидение публично извинился перед норвежцами, оскорбленными подобными высказываниями. Тем не менее, несмотря на официальные извинения, шведы продолжали цитировать эти слова и включили выражение о Норвегии как последнем советском государстве в свой словарь “крылатых слов”.
Известный шведский писатель и журналист Херман Линдквист, автор многотомной “Истории о Швеции”, рассуждал в юбилейный 2005 год о том, почему норвежцы удачливее шведов. По его утверждению, норвежцы в своей истории были более миролюбивы, чем шведы. Норвегия только один раз нападала на Швецию – в 1249 году, тогда как шведская армия то и дело вторгалась в Норвегию, извиняя это нападением со стороны Дании. В роли жертвы, таким образом, чаще всего оказывалась Норвегия, но потом она вела борьбу за независимость и наконец стала свободной. На таком историческом фоне у норвежцев больше, чем у шведов, развито национальное самосознание.
Херман Линдквист, вслед за многими другими, повторяет, что вряд ли найдется еще в Европе два народа, которые были бы так близки по своей истории, культуре, языку, как шведы и норвежцы. Очень похожи и автостереотипы шведов и норвежцев. И те, и другие считают себя лучше других и полагают, что мир должен брать с них пример, если сам хочет измениться к лучшему. По меткому замечанию автора, “шведский и норвежский автостереотипы сталкиваются друг с другом, как щиты викингов в ближнем бою”.17
«О шведах, норвежцах и датчанах», глава из книги Т.А.Чесноковой "Шведская идентичность. Изменение национального менталитета"(М., РГГУ, 2008)
|
Сделать стартовой 
Поставить закладку 
Поиск по сайту 
Карта сайта 
Наши баннеры 
Обратная связь
